Александр Тамоников - Иван Грозный. Сожженная Москва

– И где же эти гонцы? Заблудились в лесах, утопли в болотах? Ко мне явились только люди воеводы Бурунска, они и сообщили об обходном маневре Девлет-Гирея.

– А эти гонцы не поведали, по чьему наказу воевода Куварин послал их к тебе?! – воскликнул Бордак.

– Хочешь сказать, по твоему?

– Именно так.

– Продолжай! – Взгляд царя немного смягчился.

Бордак поведал о выходе к крепости, о появлении татар у села Шабарово, о сечи с тремя сотнями мурзы Бабека.

– И где этот мурза? – спросил Скуратов.

– Сельский голова Осокин из Шабарово попросил оставить мурзу ему.

– Пошто?

– Мыслю, в качестве заложника.

– Ладно, значит, у Шабарово вы разбили три сотни крымчаков?

– Да. А до того как выйти на сечу, я велел воеводе срочно отправить гонцов на Москву с предупреждением о маневре Девлет-Гирея, что воевода и сделал. Управившись в Бурунске, дружина, потерявшая двух ратников, пришла на Москву.

Царь поднялся, прошелся по зале, повернулся к воеводам:

– Я погорячился, не ведая всех дел, извиняйте, боярин и княжич.

– Сожалею, государь, что не послал десяток, дабы наверняка опричники дошли до тебя.

– Теперь это не важно. Наши полки идут к Москве. И они опережают татар. Девлет-Гирею не удалось достичь города, не прикрытого ратью. Другое дело, что и я уже не успею подвести к Москве дополнительные силы из Ливонии и от Казани. Есть резерв в два полка, но больше десяти-пятнадцати тысяч на защиту Москвы мы выставить не в состоянии. Да, ты должен был прознать число орды.

– Наблюдатели насчитали где-то шестьдесят тысяч ратников, двадцать из которых ногайцы и черкесы.

– Я попытаюсь еще предпринять дополнительные меры, посему уеду в Александровскую слободу, возможно, даже в Ростов. Защищать Москву будут пять земских полков и три опричных. Хватит ли того? Должно хватить. На нашей стороне Бог, он не оставит своей милостью Святую Русь.

– Наша дружина должна войти в один из опричных полков? – спросил Бордак.

– Нет. Вам будет отдельное задание, которое определит князь Бельский. Посему ты и княжич должны встретиться с ним, как только он окажется на Москве. Полки князей Бельского, Мстиславского и Воротынского на подходе к городу, на днях будут здесь.

– Понятно. Дружина готова выполнить любой твой наказ.

– Не сомневаюсь. Рад, что не ошибся в вас, и еще раз извиняюсь за резкость. Ступайте!

Скуратов вышел вместе с Бордаком и Парфеновым:

– Вы, други, зла на царя не держите, сами должны разуметь, как ему сейчас тяжко. Угроза ныне от татар более чем серьезная. Еще никогда мы не были в столь отчаянном и невыгодном положении. Вот Иван Васильевич и мается, ищет выход. И он его найдет. Москву мы не сдадим. Он не говорил об ополченцах, а их десятки тысяч.

– Вместе с тем тысячи людей покидают город, видели, когда возвращались и среди уходящих немало знати, – покачал головой княжич.

– Ничего, Иван Васильевич разберется с этим.

– Пошто выпустили их?

– А на что они на Москве? Чтобы сеять панику и смуту? Пусть уж лучше разбегаются по вотчинам. А тебе, Михайло, – Скуратов взглянул на Бордака, – треба сразу же встретиться с князем Бельским. Так что ожидай подхода полков с Оки.

– Я уразумел, Григорий Лукьянович. Ты с государем будешь?

– Какова на то будет воля его, – развел руками Скуратов. – Встретимся еще. Держитесь.

Бордак и Парфенов вышли из дворца.

– Так и знал, что у государя будут к нам претензии, – воскликнул Василий.

– Знал и не сказал?

– А смысл? Сам все услышал. Но, слава богу, хоть обошлось, поверил.

– То радует, что верит. А с обороной, Василь, туговато будет.

– Не впервой. Ты помни мои слова о семье.

– Я все передал Алене.

– Встревожилась?

– А ты бы не встревожился?

– Да, глупость спросил. Но Алена твоя в отличие от многих других баб столько на своем коротком веку повидала, что другим не повидать за всю жизнь. Да что там за жизнь, за несколько жизней, хоть это звучит глупо.

– Алена не баба, Алена – боярыня.

– Что совершенно ничего не меняет, Михайло. Поехали!

Бордак и Парфенов вскочили на коней, подведенных к ним опричниками. Выехали со двора, проехали мост над речкою.

– Смотри, Михайло, как изменилась Москва, будто почернела, – проговорил княжич.

– Это оттого, что тучи закрывают небо, дождь будет.

На второй день основная рать вошла в Москву и тут же начала рассредоточиваться. Большой полк, во главе с князем Иваном Дмитриевичем Бельским, разместился на Варламовской улице, полк князя Михаила Федоровича Мстиславского занял позиции на Якимовской улице. Михаил Иванович Воротынский выставил свой полк на Таганском лугу. В других местах встали другие земские полки. Опричники, во главе с князем воеводою Василием Ивановичем Темкиным-Ростовским, встали за рекой Неглинной.