Вячеслав Миронов - Особо ценный информатор [litres]

– Пишите. Также обязуюсь не разглашать сам факт сотрудничества с ФСБ России.

– Разве ФСБ может работать за границей по линии нелегальной разведки? – удивился Тамм.

– Поверьте на слово, – усмехнулся я. – ФСБ может все! В том числе и работать нелегально за границей. Пишите дальше. С красной строки. Для связи и подписи избираю оперативный псевдоним… У вас есть предпочтение, желание избрать себе псевдоним?

– Можно… Разрешите. «Анатоль»?

– Конечно.

Он все сделал. Расшифровал фамилию, поставил дату, а когда осталось лишь подписать текст, пошутил:

– Кровью подписывать не надо?

– Спасибо. Но вы слишком высоко меня оцениваете, – так же шутливо поклонился я ему, и, тут же став предельно серьезным, произнес: – Давайте теперь поговорим о тех бумагах, которые вы мне принесли. – Подписку я сложил и убрал в карман. – Где вы писали их? На службе?

– Да вы что? – возмутился Тамм. – Я что, похож на идиота? Дома. И снизу ничего не подкладывал, если вас это интересует. Разрешите вопрос?

– Спрашивайте, – кивнул я.

– Я много говорил по-русски, но так и не понял по вашей реакции, вы понимаете русский язык?

Я молча смотрел на него. Мне хотелось послать его в известные каждому русскому места. Не всякий иностранец сообразит, как туда добраться, а русский знает дорогу с пеленок.

– Я все прекрасно понимаю, – ответил я на русском.

– Ух ты! – по-мальчишески воскликнул седой подполковник.

– Знаете, у нас с вами мало времени. Если у вас нет вопросов по существу дела, давайте продолжим. Итак. Вы писали. Куда вы прятали написанное?

– У меня дома газовая плита. Я прятал в духовке. Стоило запалить духовку, как все бумаги сгорели бы.

– Мудро, – улыбнулся я. – Сами придумали или кто надоумил?

– Сам. Сидел в каждом помещении квартиры, включая санузел. Думал – куда. В фильмах все прячут оружие и наркотики в туалете. Это все знают, там будут в первую очередь искать. Думал, в холодильник, завернуть что-нибудь, и в морозилку. Но там тоже часто прячут деньги и оружие. И нужно же быстро уничтожить. Вот и придумал. Я что-то неправильно сделал? – с видом испуганного школяра спросил Роберт.

– Нет-нет, – успокоил я. – Вы сделали все правильно. Тем более что сами придумали. Это очень хорошо. Вот и давайте начнем наш первый урок, как правильно записывать информацию, шифровать ее так, чтобы у всех на виду, но непонятно, и как расшифровывать свои записи, хранить ее. Так пойдет?

– Да! – кивнул он и улыбнулся: – Жаль, что конспектировать нельзя.

– Нельзя, – в тон ему ответил я. – Ну что ж, начинаем. У нас с вами… – взглянул на часы, – не более часа, потом вы сделаете то, что я вам скажу.

И я стал обучать агента, как собирать информацию на службе, помечать «на манжетах». У Тамма есть ассоциативное мышление и память. Это хорошо. На этом и сделал упор. Также у него хорошая зрительная память. Так же я обучал его методам тайнописи и как обезопасить свое жилище и рабочий стол подручными средствами.

– Сейчас хоть и объявили, что приняли вас в команду, но тем не менее будут обкатывать на мелких заданиях. Например, то же самое наружное наблюдение за другими кандидатами. Вам же не озвучивали список группы?

– Нет. Не озвучивали.

Я рассказал ему, что за ним была установлена слежка. Кто, когда наблюдал, маршрут его следования, как поступали наблюдатели.

– А вы знаете, я ведь как-то чувствовал, – вздохнул Роберт. – Ощущал кожей, что ли. На войне ты не видишь противника, но понимаешь, что он наблюдает за тобой. И неизвестно, будет он стрелять, смотреть на тебя или попытается захватить. Я и сейчас не могу объяснить толком. Лишь было желание внезапно отпрыгнуть в сторону, перекатиться, развернуться за укрытием, вытащить пистолет и посмотреть, что за спиной. Или кто там прячется, крадется. А дома я сидел, потому что писал. Вспоминал. На работе пытался запомнить все и бежал домой, чтобы записать, пока что-то в голове осталось.

Я объяснил ему его ошибки, которые могли привести к его, и не только, провалу. Обучал простейшим мерам конспирации и выявлению службы наружного наблюдения. Но, опять же, чтобы сильно не расслаблялся. Когда против тебя работает человек двадцать в наблюдении, то могут разыграть целый спектакль, а ты ничего не заметишь.

Показал, как элементарно, когда будет приходить на квартиру для встречи, незаметно глядеть на окно. Если одна из штор будет задернута – немедленно уходить. Если в течение трех часов я не дам знать о себе – уничтожать без жалости всю информацию, оборудование. Ждать. Пароль при встрече: «Мы могли встречаться в Австралии?» Отзыв: «Наверное, вы перепутали с Эстонией». Продолжение: «Точно! Я видел вас в Швейцарии!»