Сергей Самаров - Как две капли крови

Значит, командиру роты следует отменить первый приказ о передвижении всей группы по первой галерее, по той самой, от которой ответвляется боковой проход, ведущий на продовольственный склад. Конечно, хорошо было бы этот склад уничтожить. Взорвать, к примеру.

Но ведь любой взрыв в подземных галереях опасен прежде всего образованием завалов в самых неподходящих местах. Никто не знает, как под землей располагаются тектонические пласты и в какую сторону пожелает тот или иной из них. Каждый взрыв СВУ или мины чреват непредсказуемыми последствиями такого рода.

Только вот бандиты почему-то этих последствий не боялись. Данный вопрос тоже не был прояснен до конца. Взрывные устройства они выставили только в самом начале проходов, вдалеке от гротов, в которых укрылись. Боевики могли рассчитывать, что сдвиг тектонических пластов их не коснется.

Впрочем, в банде вполне мог быть какой-то специалист-геолог или сейсмолог. То есть человек, хорошо разбирающийся в этих процессах. А вот старшему лейтенанту Крушинину знаний в данной области откровенно не хватало.

Но ведь все знания держать в одной голове невозможно. Для того и существуют специалисты. Может быть, они еще здесь. Или уже улетели?.. — Ефрейтор Ногаев! — строго позвал Ибрагим Владимирович по связи.

— Слушаю вас, товарищ старший лейтенант! — сразу отозвался тот, узнав голос командира роты.

— Спроси там подполковника Нурсултанова, не в курсе ли он, легкий вертолет, на котором прибывали сюда спелеологи и полковник ФСБ, уже улетел?

— Я сам видел, как он минут двадцать назад в воздух поднялся и строго в сторону Махачкалы направился, — ответил Ногаев. — Прямо над хребтами прошел. Можно не спрашивать товарища подполковника?

— Можно не спрашивать. Как у вас там обстановка?

— Нормально все, товарищ старший лейтенант. Следаки работают. Росгвардия посты выставила. Их снайпер постоянно на скалу в прицел смотрит, ждет, кто там новый появится. Вот он чего-то зашевелился, подозвал к себе подполковника Нурсултанова. Тот мне рукой машет. Я побежал?

— Беги, ефрейтор. От связи пока не отключайся. Может, она Латифу Абдулмеджидовичу потребовалась.

— Так точно! Он показывает на шлем.

— Передай ему его.

Прошло по меньшей мере тридцать секунд, и только потом подполковник юстиции заговорил:

— Старлей, наш снайпер спрашивает, снимать ему парня с «Кордом» и нового наблюдателя?

— Как можно быстрее! Пока один из них стрелять не начал, а другой данные не стал передавать.

Повторилась процедура зажимания микрофона ладонью, чтобы отдать приказ снайперу.

Но этот парень, видимо, уже держал бандитов на прицеле, и потому один за другим прозвучали два выстрела с интервалом в положенные три секунды. Доклад снайпера был не слышен. По ущелью прокатилось эхо, мешающее Крушинину что-то разобрать.

Но едва оно удалилось, Нурсултанов сообщил:

— Оба без голов остались. Наш снайпер строго в них стреляет.

— Он молодец. Пусть караулит появление новых действующих лиц и тоже отстреливает их, уже не спрашивая моего и вашего согласия.

— Я распоряжусь, — согласился подполковник Нурсултанов. — Конец связи.

В этот раз он дождался такого же ответа, только после этого снял шлем и передал его ефрейтору Ногаеву. Но командиру роты это стало понятно только по легкому потрескиванию в наушниках и по тому, что у него сменился собеседник.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился к нему ефрейтор. — Вопрос разрешите?

— Валяй.

Командир роты иногда позволял себе разговаривать так с солдатами.

— Как там мой брат? С ним все в порядке?

— А где он служит? — спросил в ответ Крушинин, но тут же вспомнил, что во взводе лейтенанта Кротова есть рядовой Ногаев. — В саперном взводе, что ли?

— Так точно! Его призвали, когда я контракт подписал. В разных бригадах служим. Здесь, в Дагестане, нас случай свел, но мы успели только дважды по пять минут пообщаться.

«Случайный случай случайно случился», — отчего-то вспомнилась старшему лейтенанту фраза, которую невозможно было доходчиво перевести ни на один язык мира. Но здесь она была очень кстати.

— Понятно. У нас в роте потерь нет ни «двухсотыми», ни «трехсотыми», ни даже «сто пятидесятыми», то есть мертвецки пьяными. Все в порядке, значит, с твоим братом. А где сейчас твой брат? Чем он занимается?

— Не могу знать, товарищ старший лейтенант, — ответил ефрейтор классической армейской формулировкой. — Но за моего младшего вам спасибо. Он у нас в семье один такой был, никаких авторитетов не признавал. Я вот с ним теперь немного пообщался, увидел, как он изменился. Совсем другим человеком стал. Я так отцу с матерью и написал.