Николай Геронин - Волчьи гонки

Среди посетителей борделя особым расположением и почестями со стороны хозяев этого процветающего подпольного заведения пользовался «американец». Во-первых, белый человек, что придавало заведению особый статус. Во-вторых, он всегда делал дорогой заказ, что сулило немалые деньги. Пожалуй, это было главным — он приносил хороший доход.

Вот и на этот раз «американец» попросил себе двух молодых женщин и процедуру «Огненный дракон» с участием старухи-китаянки. Эта старая проститутка до сих пор знала толк в своем ремесле и разбиралась, как лучше ублажить клиента самым необычным способом.

Снаружи бордель представлял собой такую же неказистую постройку, как и соседние лачуги, только размером побольше. А внутри все было по-другому. Если в окрестных лачугах внутри вся обстановка состояла из грубо сколоченного низкого столика и циновок, на которых и сидели, и спали, то в борделе все было пропитано показной роскошью. Стены обиты деревянными панелями, на полу — ковер. И самое главное — большое квадратное ложе, покрытое переливающимся шелком. Именно квадратное, а не прямоугольное, чтобы со всех сторон был легче доступ к главному действующему лицу — клиенту. Помещение утопало в полумраке от красных фонарей, на низком столике в углу из пиалы дымился фимиам. Там же лежали некоторые приспособления, накрытые кружевной салфеткой.

Помимо ложа и столика в комнате имелся еще один предмет мебели — низкое, широкое кресло. В него и уселся «американец».

Из-за шторы, скрывавшей вход в «служебное помещение», выпорхнули две молоденькие китаянки, одетые в национальную одежду — штаны и куртку из такой же ткани, застегнутую на большие пуговицы по горло.

Они молча поклонились клиенту, сложив ладони вместе и выставив их вперед, и приступили к делу. Одна из них медленно стянула с себя штаны, оголив ноги. Другая сняла с себя куртку, обнажив верхнюю часть туловища. Потом они разом освободились от остатков незатейливой одежды. Обе китаянки оказались тоненькими и стройными. Их тела в отблеске красного света переливались рубиновыми изваяниями.

Молодые женщины начали ласкать друг друга. Они поглаживали одна другую по лицу, по спине, нежно прикасаясь губами к плечам и рукам. Но не более того — никаких пылких поцелуев и телесный прижиманий. Все самое сочное, сладострастное оставлялось долгожданному клиенту, дорогому патрону, хозяину на эту ночь. Ему предназначались их тела. Что касается душ, то тут все было загадочно, неопределенно. Ведь, как известно, душа другого человека — потемки. К тому же их души мало интересовали клиента. Его привлекали плотские утехи. Он, по сути, был примитивным существом, для которого на первом месте были материальные, бытовые условия, а такие понятия, как честь, долг, порядочность, верность, в конце концов — брезгливость, оставались пустыми словами. Хотя он пытался не выпячивать это, притворяясь нормальным, образованным человеком.

Однако душа и тело — это не одно и то же. Нередко эти субстанции не совпадают и даже не пересекаются. И от чего это зависит — непонятно.

Девицы подошли к «американцу» и медленно в четыре руки раздели его. Потом вежливыми жестами пригласили на ложе и уложили на спину. После этого приступили к основной работе.

Раздвинулась штора, наружу вышла старушка-китаянка в длинном национальном платье-халате черного цвета. В руках у нее — небольшой деревянный чемоданчик.

Поставив чемоданчик, старушка подошла к столику, сдернула салфетку и налила из небольшой бутылки в стопки маотай. Поднесла под нос «американцу» и девицам. Не забыла и себя. Они вчетвером осушили в буквальном смысле «огненную воду».

Потом старуха взмахнула рукой, и молодые китаянки мягко поставили клиента на колени на ложе. Старуха застыла позади этой скульптурной композиции. Но последнее слово было за ней. Ее лицо стало твердым и злым. Она отдала короткую команду, и все трое приступили к своим порочным обязанностям.

В самый разгар вакханалии старуха вытащила из чемоданчика «бенгальский огонь». Она вставила рукоятку «бенгальского огня» толщиной в палец в анальное отверстие «американца».

Он взвыл неистовым визгом — то ли от человеческой боли, то ли от звериного наслаждения.

Старая китаянка подожгла «бенгальский огонь», который засверкал голубовато-белыми искрами, прорезавшими красноватый полумрак борделя.

Старуха принялась прыгать вокруг клиента, громко завывая. Молодые китаянки, продолжая исправно исполнять служебные обязанности, неистово хлопали ладонями по телу «американца».