Сергей Самаров - Лучше умереть в бою

Сахара к чаю не было, но сладким было печенье.

–  Соседи будут спрашивать, что за гость у меня. Я могу сказать им, что ты пришел, чтобы вызвать на поединок Пехлевана? Или ты сначала хотел бы другие дела сделать?

–  Можно сказать.

–  Если передадут Пехлевану, а ему могут просто позвонить, он заявится сразу.

–  Тем хуже для него…

Мне отвели для отдыха средних размеров комнату, постелили на диване и вручили ключ от двери, чтобы я имел возможность закрыться. Естественно, не от недоверия к хозяевам, а только по устоявшейся привычке соблюдать правила безопасности я закрылся на полтора оборота замка – так, чтобы ключ на последнем обороте повернулся только наполовину и его невозможно было вытолкнуть из замочной скважины с другой стороны, открыв дверь другим ключом. Привычка эта не может быть излишней. Так, в Ингушетии воевал рядом с нами сводный отряд спецназа внутренних войск. И базировались мы рядом. Я немного сдружился с капитаном из этого отряда. Вообще «краповые береты» с уважением относятся к спецназу ГРУ и охотно идут с нами на контакт. Толковый был капитан и подготовлен хорошо. В следующей командировке мы опять сошлись с этим отрядом в одной операции. Я поинтересовался, где мой знакомый капитан. Оказалось, он дома, во время отпуска, погиб. Просто лег ночью спать, а бандиты – не какие-то с Кавказа, которые умеют воевать, а простые, доморощенные уголовники – подобрали ключ к замку, открыли дверь и вошли. Когда капитан проснулся, было уже поздно. Попытка сопротивления привела к выстрелу в грудь. Памятуя это, я всегда к дверям и замкам отношусь настороженно. Не только во время командировок, но и дома. Даже в военном городке, где появление посторонних – редкость, не говоря уж об ограблении квартир.

После бессонной ночи и всех тех непростых дел, которые выпали мне сегодня, я уснул практически сразу, даже не успев толком осознать, что впервые за последнее время сплю в нормальных человеческих условиях. Сказался и разговор с подполковником Громадским. Ведь, начиная со своего ареста, я ни разу не мог уснуть без размышлений о своем положении. По большому счету, случившееся в тот пресловутый вечер было крахом всех моих надежд, всех жизненных планов. И не переживать по этому поводу было просто невозможно, даже имея самые крепкие нервы. Утешала христианская истина: Господь не дает человеку больше испытаний, чем тот может выдержать. А если Господь вообще не дает испытаний, значит, он видеть тебя не хочет и знать о тебе – тоже.

Спать мне никто не мешал, и я даже сквозь сон слышал, как за окном начали что-то кричать на своем языке мальчишки, к которым вышла женщина, шикнула на них и прогнала, оберегая, видимо, мой покой. И, тем не менее, встал я не сам. Проснулся от негромкого стука в дверь. Вскочил сразу, посмотрел на часы. Спал я чуть больше трех часов. Для меня это достаточно. Я открыл дверь, за которой стояли Абумуслим Маналович и Илдар.

Я вопросительно поднял брови.

–  Мне звонил Пехлеван, – неожиданно по-русски, с небольшим акцентом сказал хозяин дома. – Ему уже доложили. Через час он будет здесь. И народ соберется, как на праздник. Ты готов с ним встретиться или просто так говорил, как русские любят, – хвастал?

–  Русские, как и дагестанцы, бывают разными, – мягко возразил я. – Мне доводилось встречать разных русских и разных дагестанцев… Я готов. Можете позвонить Пехлевану и сообщить ему об этом. Даже рад, что он так быстро согласился.

–  Ты – мой гость, – сказал Абумуслим Маналович. – Я уважаю Пехлевана, но, как хозяин, должен быть на стороне гостя. Так велит наш обычай. И потому я должен тебе кое-что подсказать. Ты готов выслушать или предпочитаешь обойтись своим мнением?

Он чуть было и здесь не сказал «как русские». Но сдержался, понимая, что это будет уже невежливо. И мне дал возможность вежливо ответить.

–  Я знаю, что у вас богатый опыт, и потому готов вас выслушать.

–  Мой опыт мало тебе поможет. Если бы у меня было время хотя бы месяц тебя потренировать, был бы другой разговор, хотя, я думаю, это тоже мало что дало бы. Тебе никогда не победить Пехлевана. Весовые категории разные. Опыт разный. Я так думаю, что ты рассчитываешь на свои удары?

–  Конечно, – согласился я. – Разницу в весе я тоже понимаю. И удар – один из моих главных аргументов. У Пехлевана, мне кажется, для хороших ударов руки тяжеловаты.

–  Вот поэтому я и хочу тебя предупредить. Я сам боролся в «классике» [12] Греко-римская борьба раньше называлась классической. . У нас нельзя было хватать за ноги и использовать их при проведении бросков. А Пехлеван боролся в вольной. У них можно использовать ноги, можно хватать за них. И он сразу постарается сделать «проход в ноги». Это один из основных элементов борца-вольника. Захватит за ногу, и все. Повалит, и ты пропал. Ты можешь долго держаться в стойке. Но если он тебя повалит, уже не отпустит.