Сергей Кутергин - Отсчет пошел

Я сел на ступеньку. Сидеть на холодном камне было весьма неудобно, зато он был чистый, успел высохнуть после дождя. Апрель уже доказал зиме, что она не права, послав ее куда подальше своим весенним теплом, но ветер все еще был по-зимнему пронизывающим и стремился забраться под одежду. Я поежился. Мер-р-рзкая погодка.

Жизнь явно не удалась. Четырнадцатилетний и совсем взрослый парень, вот уже полгода по нескольку раз в неделю занимающийся спортом с солдатами в местной армейской части, позволяет командовать собой какому-то недоумку, жлобу-второгоднику с желтыми зубами и дурными манерами. Пишет для него домашние работы, получает от него затрещины… И главное — ничего не может придумать. Открыто идти на драку глупо, тот ему руку переломит и не заметит, объединиться с друзьями тоже не получится по двум простым причинам: Тёму боится почти весь класс, за исключением, пожалуй, столь же больших и тупых его приятелей. Ну и вторая причина — нет у меня настоящих друзей. Да чего там настоящих, вообще нет. Эльдар не считается, разве может друг такие подлянки подкидывать?

Лоренцево сокращение. «Фехтовал умело Фиск. Раз, презрев возможный риск, Быстро сделал он движенье, Лоренцовым сокращеньем… Превратив рапиру в диск…» Э-э-эх, хорошо-то как в теории! Сокращение пространства, замедление времени, дырки сквозь время. Хорошо бы в прошлое переместиться. Стал бы в тренажерный зал ходить, вместо того чтобы за книжками сидеть, глядишь, сейчас бы сам Тёму заставлял за себя работы делать. А так, только в физике и силен. Ну ничего. Еще пара лет, и я свое наверстаю.

Вдалеке послышался звонок. Ой, как же так, даже позавтракать толком не успел, пора на географию бежать. Палпет убьет! Когда же за докладом забежать успею?

— Что, Евгений Николаевич, опять к нам пожаловали? Ой, запыхались, бедненький! Что на этот раз? Очередь, наверное, длинная в столовую, чай горячий? Или котлетку все разрезать не могли, пришлось рашпилем мясо строгать? Садись, бегун. Дети! Что я задавал вам на сегодня?

Палпет, он же Павел Петрович Никойлюк, невзлюбил меня уже на втором или третьем занятии. В своем рассказе про природу Западной Африки он упомянул между делом про Ямусукро, столицу государства Берег Слоновой Кости. Я как человек, обладающий мерзкой привычкой быть точным, пожелал поправить учителя и заметил, что страна эта давно уже называется республикой Кот-Д’Иву-ар. Ну что поделать, если недавно книгу про Африку прочел! Палпет, который сам по профессии был преподавателем военного дела и основ безопасности жизнеобеспечения, готовил урок по учебнику географии, изданному в 1982 году, и ему были глубоко по барабану проблемы переименования государств во всем мире. Так что не было ничего удивительного в том, что он сильно обиделся на такую некорректность со стороны ученика. Скосив глаза в сторону открытого на странице «Западная Африка» географического энциклопедического словаря, он пробормотал что-то вроде: «Ну… Это не так уж и важно, тем более что я читаю вам не курс геополитики, а всего лишь рассказываю о природе… И вообще я же не требую, чтобы ученики знали все страны и все столицы, есть же атлас, чтобы посмотреть, как называется, например, столица Нигера…» По сценарию, видимо, я должен был покраснеть и заткнуться, но тут моей задней части захотелось бо-о-оль-шую кучу неприятностей, и я сделал вторую за время своего изучения географии ошибку. Я сказал: «Столица Нигера — Ниамей». С тех пор Палпет пытался всеми силами меня заклевать, ему даже удалось поставить как-то в мой дневник честную двойку за то, что я не услышал какого-то дурацкого вопроса на уроке.

Сегодня же вопросы «с места» не грозили: Палпет в очередной раз сел на своего любимого конька, умудрившись перескочить с экономики Бразилии на индустрию психотронного и бактериологического оружия в Соединенных Штатах Америки. Поэтому я, делая вид, что тщательно конспектирую урок, сел за написание глупого и никому, по большому счету, не нужного доклада для этого морального урода Тёмы.

Многие преподаватели физики в Москве или в других больших городах сильно удивились бы, почему в четырнадцать лет детей заставляют учить столь сложные и серьезные темы, но секрет этого явления достаточно прост. Дело в том, что в Архангельске-32, городе, где я жил, было так много закрытых научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, что казалось, будто жители города рождаются лишь затем, чтобы выучить физику, поступить в институт, изобрести что-нибудь гениальное и сразу же умереть. В одиннадцатом классе дети изучали то, что в нормальном вузе на факультете физики студенты со скрипом прошли бы курсе эдак на третьем. Я же, так получилось, физику любил, а посему сильно обошел по познаниям даже своих одноклассников и уже сейчас мог бы претендовать на поступление в какой-нибудь из технических вузов, естественно, не в нашем городе. Преподавательницы физики и математики, жены известных в своих областях ученых из нашего города, нахвалиться не могли своим любимым учеником, и единственной проблемой, стоявшей в данный момент передо мной, была проблема изменения почерка, которым нужно было написать чистовик доклада, мой-то почерк учителя знали наизусть.