Андрей Троицкий - Москва Икс

Кныш хотел спросить, что значит «обезвредят преступников», в каком смысле обезвредят? Их закуют в наручники и оставят на судне, пока «Академик» не пришвартуется в Гаване, ведь в Лондоне русские гэбешники не смогут сойти на берег вместе с задержанными убийцами, а потом из аэропорта Хитроу рейсом «Аэрофлота» вылететь в СССР. Да и с английской таможней, если ее сотрудники поднимутся на борт для проверки, наверняка возникнут проблемы.

Наверное, у майора Черных есть другие варианты? Тогда пусть расскажет. Размышляя в этом направлении, Кныш сделал открытие, запоздалое, совсем простое: ни до Лондона, ни до Гаваны преступники живыми не доплывут. Их кончат в море, сфотографируют мертвых, чтобы отчитаться перед начальством на Лубянке: так и так, задание выполнено. Трупы выкинут за борт, — и никакого бумаготворчества. А со Свиридова и с Кныша возьмут подписку о неразглашении государственной тайны. Капитан хотел отогнать эту вздорную мысль, но она глубоко засела.

— Надеюсь, все обойдется без стрельбы? — спросил он.

— Мы всегда стараемся работать тихо, — ответил Черных. — Если в нас не начнут стрелять… Мы ведь не бросим оружия и не поднимем лапки. Я же сказал: это очень опасные преступники, с ними нельзя церемониться. Они могли пронести на судно оружие. Еще вопросы?

Кныш сказал, — в целом все понятно. На борту оперативников ждет боцман Лазарев, он покажет, где можно разместиться и отдохнуть, и еще, — сейчас в Северном море волнение, местами сильное, капитан планировал постоять в Ростоке, переждать шторм. В братской ГДР даже денег не возьмут за часы простоя. Второй вариант: можно выдержать расписание, выйти из Ростока в море и обойти шторм стороной, ну, придется сделать приличный крюк, такой маневр займет некоторое время. Но сейчас он не в праве действовать самостоятельно, Кныш получил телеграмму из Балтийского пароходства, там сказано, что все действия, каждый шаг, капитан отныне должен согласовывать с майором Госбезопасности Черных.

Павел Андреевич усмехнулся в усы и ответил, что надо выйти по графику, время очень дорого, тянуть нельзя, а прогноз он знает, волнения моря на таком тяжелом судне никто даже не заметит, поэтому шторм они обходить не станут, двинут прямиком в Лондон.

Втроем они поднялись по трапу, в коридоре возле каюты старпома топтался молодой оперативник. Черных представил своего помощника: лейтенант Анатолий Соколик. Вместе вошли в каюту, старпом вытащил из бара самую дорогую бутылку — виски двенадцатилетней выдержки, но Черных покачал головой, мол, выпьем, когда дело сделаем. Они сели вокруг обеденного стола, Черных сказал, что задержание подозреваемых лучше провести в сумерках или ночью, оперативники скрутят злоумышленников, эти подонки проснутся уже закованными в наручники. Ведь есть расписание вахт и, значит, можно сказать заранее, когда три паренька свободны и могут спокойно спать?

Кныш сходил к себе и вернулся с чертежом внутренних помещений «Академика Виноградова», выполненном на большом бумажном листе, и другими документами, он показал, где находятся каюты, которые интересуют чекистов. Все три на одном уровне, — капитан пометил их крестиком, в соседних помещениях матросы и мотористы, в конце коридора общая душевая.

А вот когда начинается и заканчивается вахта у буфетчика Константина Бондаря и дневального Юрия Кольцова — понять невозможно, это у матросов четкий график, про их время, все известно заранее, когда человек заступил на вахту, когда сменился, а дневальный и буфетчик постоянно на ногах, за ночь и под утро раза три-четыре обязательно поднимутся, чтобы покормить тех, кто закончил вахту, на судне отдыхать некогда, работы выше головы. У уборщика тоже нет вахт или расписания, есть только наставление, — в какие дни где убирать, плюс внеплановая работа.

Теперь Свиридов подал голос, сказал, что глаз у него как алмаз, на метр вглубь видит, — новый уборщик ему сразу не понравился, скользкий подозрительный тип этот Сурен, по-настоящему убираться не умеет, но как-то исхитрился и влез на эту должность. У Свиридова на судне есть активисты, — тут он бросил взгляд на капитана, при нем Свиридов никогда не говорил, что в экипаже стукачи. Но, конечно же, капитан догадывался, знал наверняка, — такие люди действительно есть, без этого нельзя, они ходят на каждом большом судне, но вот имена… Об этом капитан мог только догадываться.

Теперь настал, можно сказать, момент истины, хочешь или нет, надо раскрыть карты. Так вот, Свиридов дал команду одному из активистов, самому проверенному, войти в контакт с уборщиком, набиться ему в друзья. На этого активиста можно положиться, его каюта рядом с каютой уборщика, его зовут Сергеем Кудрявцевым, матрос. Есть еще парочка верных людей, они предупреждены и готовы помочь оперативникам, как говориться, словом и делом. Он сунул Черных сложенную вчетверо бумажку с именами и номерами кают активистов.