Андрей Воронин - Инструктор. Пока горит звезда

— Я не буду с вами разговаривать. Все вопросы к моему адвокату.

— Ваш выбор, — пожал плечами незнакомец. — Я не буду настаивать, но знай, если бы не ваш дипломатический иммунитет, сознались бы во всем как миленький.

Сказав это, незнакомец круто повернулся и, не проронив больше ни слова, вышел за дверь, оставив Сукиасяна в тягостных раздумьях.

Георгий дрожащими руками ослабил воротник рубашки. Черт знает что происходит! И самое главное, нет никаких гарантий, что он останется живым. Сукиасян подумал, что оказался между двумя жерновами: перетрут на мелкие крошки и не заметят. Надо было сразу отказаться от участия в этой авантюре.

Нервно расхаживая по номеру, он периодически болезненно морщился и боязливо поглядывал на свою руку. К счастью, удалось остановить воспалительный процесс, и гангрена не намечалась.

«Нужно убираться отсюда как можно скорее, — подумал Сукиасян. — Неважно куда, только бы уехать из Москвы. Если я не успею, то меня уберут. Я не удивлюсь, если Орбели наймет киллера, ему ведь необходимо, чтобы я молчал, а теперь он во мне не уверен, потому что я залег на дно, да и деньги пропали. Вначале пойду в посольство, чтобы вернуть деньги, а потом в аэропорт — улечу отсюда первым же рейсом. Мне нельзя больше оставаться в этом номере. Неизвестно, кто зайдет сюда следующим».

Сукиасян торопливо собрал немногочисленные вещи в спортивную сумку и вышел из номера.

Илларион еще сладко дремал, когда раздался звонок. На сон он имел полное право, так как до рассвета еще было далеко, и на небе серебристым светом сияла холодная луна. Спросонья Забродову показалось, что это сработал будильник в мобильном телефоне, и, пошарив рукой, он хотел отшвырнуть его куда подальше, как делал и ранее, в особенности после встреч с Сорокиным или Федоровым, когда за разговорами доводилось выпить не одну бутылку коньяка. Но сотовый телефон молчал, и тогда Забродов вскочил как по тревоге.

Подбежав к надрывавшемуся надоедливой трелью телефону, он снял трубку.

— Где Ильгар? — без всяких приветствий строго спросил голос.

— Откуда я знаю? Я же не его мама, — пожал плечами Забродов, узнав недружелюбный голос Борынца.

Илларион сонно зевнул, прикрыв рот ладонью, и посмотрел на командирские часы, лежавшие на тумбочке в коридоре.

— Он хрен знает где вот уже тридцать шесть часов! Ты все похерил! — шипел, как змея, Борынец.

— Может, он проводит время с какой-нибудь дамой?

— Ильгар говорил мне, что у него проблемы. Он не пришел на встречу.

— Не исключено, что он попал в следующий раунд взаимной мести.

— Очень весело, Забродов! Учти, что если Ильгар все еще в игре, ты должен отчитаться передо мной обо всех с ним контактах, — Борынец повесил трубку.

Забродов не любил, когда с ним разговаривали таким приказным тоном, всячески показывая свое пренебрежение, дескать, он, Илларион, жалкая мошка.

«Если Борынец возомнил, что он Бог, только потому, что служит в ФСБ, — подумал Илларион, в задумчивости вслушиваясь в мерный ход настенных часов, — то он глубоко ошибается. Неизвестно, куда делся этот Ильгар. Вроде, я достаточно неплохо поработал, разукрасил его так, что мать родная не узнает, и по идее он должен быть у них героем. Или это их не впечатлило, и они порубили его на куски, как и тех армян на стройке, а тело скинули в Москву-реку на прокорм ракам?»

Забродов оделся не включая света, проверил на всякий случай, застегнул ли ширинку, взял с собой пистолет и ключи от машины. Посмотрев в глазок, он убедился, что на лестничной площадке его никто не поджидает с ножом или куском арматуры, и после этого покинул квартиру.

Он решил ехать к армянам. Единственное, что его немного беспокоило, — это мысль, что пока он не подобрал нужных средств воздействия. Хотя есть один вариант. Он, как человек благородный, может сообщить им имена убийц, которые устроили резню на стройке, и армяне отомстят за своих в тюрьме, а взамен на это узнать, кто устроил пальбу, и попробовать прояснить ситуацию с Габибом. Не исключено, что он стал жертвой мести со стороны армян.

Выйдя из подъезда, Забродов, однако, не торопился сесть в машину. Несмотря на внешнюю кажущуюся суровость, Илларион был человеком добродушным и всегда готовым прийти на помощь, а что касается звездного неба, то он всегда любил на него посмотреть.

Неспешно выкурив сигарету, Забродов аккуратно притушил окурок и бросил его в мусорный контейнер. Отключив сигнализацию, он сел в свой любимый «бьюик», завел двигатель и подождал несколько минут, прежде чем тот прогреется.