Андрей Воронин - Инструктор. Пока горит звезда

Судя по полученной информации, Героян ни с кем не встречался и безвылазно сидел в номере. Эта информация придала Орбели немного оптимизма, и в какой-то момент он подумал, что, возможно, все слишком преувеличивает, и на его умственных способностях просто сказывается напряжение последних месяцев. Орбели решил, что как только все наладится, он поедет куда-нибудь отдохнуть и обязательно отключит все телефоны. Ему нужно восстановиться во всех смыслах, иначе он скоро взорвется от напряжения. Он настолько крепко задумался, что даже не услышал, как вошла секретарша.

— К вам Сержик Сорекович, — голос секретарши прозвучал неожиданно, и Орбели вздрогнул.

— Почему ты сразу его не пропустила? — раздраженно сказал Орбели. — Я же сказал, что его пропускать в кабинет сразу же.

— Извините, пожалуйста, — тихо пробормотала секретарша.

— Принесешь нам армянский коньяк. Два бокала и две кубинские сигары.

Орбели приосанился, поправил галстук и пиджак и выпрямился в офисном кресле, словно проглотил кол.

Героян вальяжно зашел в кабинет, небрежно притворив за собой дверь. По запястью скользнули золотые часы, которые стоили целое состояние.

— Приветствую, Артур.

— Как Москва? — любезно улыбнулся Орбели. — Не слишком шумно?

— Нормально. Я здесь по делам, — равнодушно отозвался Героян. — Давай обсудим наши дела. У тебя серьезные проблемы, Артур. Если я ошибаюсь, поправь меня.

Орбели едва не поперхнулся. Откуда он все пронюхал? Может, у Герояна есть свои информаторы, которые контролируют каждый его шаг?

— Проблемы есть, — сдержанно ответил Орбели, тщетно подавляя страх. — Но не такие большие, как пытаются представить мои враги.

— Великие дела делаются в тишине, — холодно улыбнулся Героян, поглядывая на циферблат своих часов. — Ты понимаешь, о чем идет речь?

— Естественно. В последнее время поднялось слишком много шума. По большей части его создает пресса, и я пытаюсь на нее воздействовать…

Тут скрипнула дверь, и на пороге показался Забродов со своей извечно безмятежной улыбкой.

«Опять этот юродивый приперся, — раздражился Орбели. — Когда он уже оставит меня в покое?»

Героян инстинктивно обернулся, потом посмотрел на Орбели, недовольным взглядом спрашивая, что это за вторжение.

— Разве мы договаривались о встрече? — сухо спросил Орбели.

— Срочное дело.

— Если ты мне понадобишься, я позову, — раздраженно отозвался Орбели, который боялся, что такое поведение Забродова еще больше уронит его авторитет в глазах Герояна.

— Я специалист по сложным заказам, — упорствовал Илларион, делая вид, что не замечает красноречивых взглядов Орбели. — Полагаю, такое знакомство может вам пригодится, — и Забродов посмотрел на Герояна.

— Забродов… — начал Орбели, как снова открылась дверь кабинета, и он увидел испуганное лицо секретарши.

— Я говорила им, что вы заняты…

В кабинет, подвинув секретаршу, в пальто нараспашку, бесцеремонно ввалился Коротков и покосился на Забродова.

— Что ты тут делаешь? — рявкнул Орбели, вконец потерявший самообладание.

— Надо поговорить, — выдохнул Коротков. — Наедине.

— Зайди потом.

Орбели чувствовал себя так плохо, как никогда в жизни, словно он сидел на электрическом стуле. Ему казалось, что взгляд Герояна буравит его насквозь и прожигает все нутро. Нет, он должен доказать Герояну, что он сильный, властный и надежный человек, на которого можно положиться во всех вопросах. Если он сейчас этого не сделает, то его нынешней жизни придет неминуемый конец.

— Думаю, стоит снова обговорить все условия, — пояснил Коротков.

— Какие условия? — болезненно поморщился Орбели. — Условия не нужны. Ты станешь президентом и точка.

— Я знаю. Только это произойдет с тобой или без тебя. Я еще не решил.

— Тогда просвети меня насчет твоих условий, — злорадно ухмыльнулся Орбели. — Может, я соглашусь поучаствовать.

Орбели невероятно взбесила такая бесцеремонность Короткова, который без приглашения ввалился в его кабинет и начал качать свои права, да еще при Герояне и Забродове.

— С этого момента, — отчеканил Коротков, словно давал присягу в торжественной обстановке, — ты не принимаешь никаких решений в моей кампании. Ты больше не решаешь, с кем мне работать и как. Это понятно? И мне все равно, сколько ты сделаешь пожертвований!

Орбели поднялся из-за стола и, опершись руками о его крышку, сверху донизу смерил Короткова тяжелым взглядом.