Андрей Воронин - Муму. Гладиатор

«Да, странный сегодня день! — думал он. — Будет чего рассказать Машке, когда я к ней помытый приду».

Саперы не обращали на него никакого внимания. Они занимались своим делом, кучкуясь в углу зала ожидания.

И вдруг Никитыч вспомнил, что именно туда он совсем недавно отнес огромный чемодан. Подошел поближе и сразу понял — предчувствия его не обманули.

Чемодан по-прежнему стоял на том месте, где Никитыч его поставил. Только за ручку он был прикован тросом к железной основе сидений, чтобы не уперли раньше времени.

— Эй, мужик, тебе чего? — окликнул его один из саперов. — Валил бы ты отсюда.

Все началось с того, что по «02» позвонил какой-то мужик. Сиплым от перепоя голосом он сообщил о странном чемодане, который стоит бесхозным на вокзале уже полчаса. И внутри якобы что-то тикает.

— Это в голове у того мудака тикает! — злобно воскликнул начальник вокзальной полиции Крушинский, откладывая нерешенный кроссворд.

Звонки с сообщением типа «Здание заминировано» поступают в полицию практически каждый день, и почти всегда тревога оказывается напрасной. Звонят обычно или какие-то шутники, или больные на голову. Но инструкция есть инструкция. Проверять приходится в каждом из таких случаев.

В этот раз все было так, как обычно. Саперы быстро установили, что никакой бомбы в чемодане нет, и убрались восвояси, а сам чемодан оказался на столе у Крушинского.

«Наверное, забыл кто-то по пьяни, — решил он. — А ну-ка, посмотрим, что там внутри».

Чемодан был импортным и явно недешевым. Его содержимое вызывало не только спортивный интерес, но и экономический. Кодовый замок поддался не сразу, однако Крушинский знал подходы к таким вещам. Как говорится, против лома нет приема.

Чемодан оказался практически пустым. Там находился только один предмет — большой, но тонкий.

«Видно, картина, — решил Крушинский, разматывая полотняную оболочку. — Та-ак, уже интересно».

Взглянув на произведение искусства, Крушинский чуть не обомлел. Еле оторвав взгляд от «Троицы», он сразу бросился звонить начальству в Москву.

В это самое время Сергей Дорогин отважно вошел в воды Балтики. Сделав глубокий вдох, он сразу окунулся с головой и что было силы замолотил руками, стараясь согреться.

Согреться не получилось, зато удалось взбодриться, что было гораздо важнее.

— Вот это кайф! — воскликнул он, выходя на берег. — Как будто заново родился! Или как будто спал этой ночью.

Дорогин немного пробежался, чтобы восстановить нормальное кровообращение. Затем вытащил все еще мокрыми руками сигарету из кармана брюк и разлегся прямо на песке — как был, нагишом. Он долго смотрел на небо и слушал шум волн.

«Сделай дело — гуляй смело!» — вдруг вспомнил Муму русскую пословицу. За последние трое суток он впервые мог позволить себе отдохнуть.

Он вспомнил о том, как долго вел самолет над самой поверхностью моря. Дорогин знал, что только на предельно низкой высоте можно обойти многочисленные радары отечественной ПВО. Потом он садил машину на территории какого-то заброшенного санатория. Горючее и силы тогда уже были на исходе. Муму до последнего не верил в то, что у него получится посадить самолет, и, когда шасси коснулись земли и вслед за этим не раздалось взрыва, он облегченно вздохнул.

«В таких случаях обычно и вспоминаешь про Бога», — подумал Дорогин. Он понимал, что непрофессиональный пилот вряд ли справится с такой задачей, поэтому рассчитывать приходилось только на Божью помощь.

План Дорогина позволил убить сразу двух зайцев: во-первых, вернуть творение Рублева на его родину, а во-вторых, доказать невиновность Андрея. После обнаружения настоящей иконы дело против него должно рассыпаться как карточный домик.

«И если кому-то захочется узнать, кто же все устроил, для следствия большого труда это теперь уже не составит, — подумал Муму. — Ну а мы… Мы, пожалуй, возьмем тайм-аут. И для начала как следует выспимся».

И действительно, Дорогин мог позволить себе спать спокойно.

Хотя он знал, что в этот момент его уже ищут. «Ищут пожарные, ищет милиция». Проверяют все поезда, которые отправились из Калининграда за последние пару часов. Ведь самым логичным для него было именно вскочить в первый попавшийся поезд. И именно поэтому он поступил по-другому, очутившись на тихом пляже всего в нескольких километрах от Калининграда.

Дорогин знал, что здесь его искать никто не додумается, и поэтому решил наконец-таки выспаться.