Андрей Воронин - Комбат. Исходный код денег

Ефимов не признавался даже сам себе, в чем истинная причина его страха. Он подспудно чувствовал свою вину, то, что сломал жизнь бывшему другу.

Виктор решил предпринять конкретные меры безопасности. Его попытку завести бойцовую собаку Вера приняла в штыки.

– Зачем нам в доме монстр? – возмутилась она. – Чего доброго Алинку покусает.

– Ты не понимаешь, такие собаки очень добры к детям и любят своих хозяев. Они опасны только для чужого человека, – пытался переубедить ее Виктор.

– Ничего не хочу знать! Вот дострой загородный дом и держи там пса сколько душе угодно, – уперлась Вера.

С получением оружия тоже вышла неувязочка. Боевое при всех связях Ефимову законно получить не удалось, а в травматический ему верилось слабо. Пришлось купить охотничье ружье, что тоже вызвало скептическое восклицание жены:

– С каких это пор ты стал охотником? Я за тобой таких вещей не замечала.

Венчала оборонительные приготовления Виктора установка новой двери и видеофона. Тут кто-то сообщил Вере о бегстве Игоря. Она тут же догадалась, почему Виктор так озаботился проблемой безопасности, и спустя какое-то время, утратив на минуту контроль над своим поведением, презрительно бросила:

– А ведь ты, муженек, трус! Зачем женился на мне, если безумно боишься Игоря? Надеялся, что за двадцать лет все забудется? Но он и сейчас озабочен совсем другими вещами, ему надо укрыться от властей. Именно этим Игорь будет заниматься, а не мстить нам за якобы измену. Поверь мне.

Странное дело, с момента бегства Григорьева такие мысли даже не приходили Ефимову в голову. И хотя Вера обвинила мужа в трусости, он скорее был ей благодарен. Действительно, у Игоря своих проблем хватает, не до мести ему сейчас. Но все же тревога ушла лишь частично, Виктор завершил все мероприятия по защите от возможного нападения, но даже тогда не успокоился окончательно. Вере легко говорить, ее не было вместе с ним и Сквозняковым у телефонной будки.

Очнулся Комбат в подвале, и какое-то чувство ему подсказывало, что в подвале того самого заброшенного дома, около которого он выследил Змея. Вот только сейчас, сидя на холодной утоптанной земле, Рублев подумал, что Змей подставился, сыграл роль живца.

У Комбата были такие опасения, когда он несколько часов сидел на хвосте бандита в своем «форде». Но подменной машины, чтобы ввести преследуемого в заблуждение, у него не было, и он решил: «Обойдется». Не обошлось. Змей его раскусил и заманил в ловушку. «Старею», – подумал Рублев.

Хотя даже величайший «топтун» в расцвете лет едва ли бы избежал провала, окажись он на месте Бориса.

В подвале имелось некое подобие мебели – стул и диван. Ничего конкретного Рублев о них сказать не мог, поскольку свет в подвал лился через одно маленькое окошко. Даже, точнее, не лился, а просачивался скупыми порциями.

Комбат пошевелился и повернул голову. Позади он увидел железную трубу, крепящуюся к стене. Его приковали к этой трубе, заведя руки за спину и сцепив их наручниками. Борис на всякий случай рванулся. Движение тут же отозвалось болью. Что ни говори, выражения типа «железный человек» только метафора. На самом деле ни один, даже самый могучий, мужчина, не выдержит соревнование на прочность с металлом. Сколько ни тренируйся, мышцы и кости сделаны из куда более слабого материала.

Все же Комбат раз за разом повторял свои попытки. В подвале было холодно, и он действовал по принципу «не освобожусь, так хоть согреюсь». Вскоре по телу стало разливаться тепло. Рублев перестал мучить запястья, которые уже горели, успокоился.

В подвале начало темнеть, на город опускался вечер. Вдруг Комбат сощурился от яркого света. Зажглась лампочка, а через минуту в подвал зашли три человека: Змей и два крепыша-бритоголовика. С первого взгляда они походили на близнецов, хотя, присмотревшись, Рублев, как в игре, нашел минимум десяток различий. Пожалуй, главное заключалось в том, что у одного бритоголовика нос был с горбинкой, а у второго вмятый, что выдавало в нем бывшего боксера.

– Допрыгался, старый хрен! – радостно сообщил Змей. – Колись давай, че целый день висел у меня на хвосте?

– А есть смысл колоться? – поинтересовался Рублев.

– Он еще спрашивает! Нам же интересно. Поэтому лучше тебе говорить самому, а то будет очень больно.

– Кажется, мне его рожа знакома, – горбоносый пристально глянул на Комбата и мотнул головой. – Нет, незнакома. Только он на самом деле староват. В ментовке такие служат на полковничьих должностях или уже на пенсии.