Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо [другая редакция]

— Сколько у тебя своих людей?

— Десять человек.

Патрик взял со стола чистый лист бумаги.

— Мне нужны сведения о каждом: фамилия, кличка, где разыскать.

Ко Ин вынул из кармана авторучку. Пока он писал, Патрик воспроизвел в уме только что состоявшийся разговор. Сержант был напуган и явно не врал. Значит, наконец удалось ухватиться за ниточку, ведущую к неуловимой «Триаде». Ко Ин, конечно, мелкая сошка, но и это уже нечто — иметь своего человека в тайном обществе. Насколько Ло знал, его предшественникам не удавалось такого. Аланг будет доволен.

Неожиданно для себя Патрик подумал, что слишком уж все просто получилось. Не очень ли быстро заговорил Ко Ин? Ло по натуре был человеком азартным. Страстный любитель бриджа, он, как, впрочем, каждый истинный поклонник этой серьезной, требующей раздумий игры, не признавал победы без борьбы. За карточным столом он получал щемящее наслаждение от самой партии, а не от ее результата, хотя проигрыш всегда сильно огорчал Патрика. Эмоции игрока продолжали жить в инспекторе и в служебное время. Поэтому Ло чувствовал сейчас некоторое разочарование. Он выходил на одного из главарей «Триады» почти безо всяких усилий. Без долгожданной, захватывающей партии с самым могущественным тайным обществом, где Патрик надеялся со смакованием обдумывать каждый ход, угадать в конце концов карты противника, сделать загадочный, обескураживающий сброс и неожиданно атаковать с крупного козыря. Игра, к которой Ло был готов постоянно, вдруг начала терять для него свою прелесть. Конечно, Красного Жезла он арестует не завтра, и тем не менее это лишь вопрос времени. Нужно будет только умело руководить Ко Ином.

«Стоп, — одернул себя инспектор, — загадочный сброс пока сделал противник — подменил трупы. Вот и доставь себе удовольствие — разгадай его карты. Еще вчера ты, кажется, был настроен не очень оптимистично. А сегодня, едва переиграв какую-то шушеру, считаешь, что «Триада» у тебя в руках. Доберись сначала до Красного Жезла. А он вряд ли заговорит так быстро, как сержант. Да и при такой конспирации, какая существует в «Триаде», их голыми руками не возьмешь. Придется основательно повозиться. Наверное, твои предшественники были тоже не дураки, а сделать ничего не могли».

Полицейский закончил писать. Патрик взял у него листок, пробежал глазами, отдал обратно.

— Ты забыл себя. И впиши-ка на всякий случай Фына и Красного Жезла. А то я могу про них забыть. Дай их основные приметы.

— Да в их внешности вроде бы ничего необычного нет, — неуверенно сказал сержант.

— Подумай. Ты же полицейский.

Ко Ин снова взялся за ручку.

— Что это за номера? — поинтересовался Ло, увидев на последних трех строчках какие-то цифры.

— Клички продублированы, — пояснил Ко Ин. — Каждый член организации имеет свой номер.

— А какая кличка у тебя?

— «Монах». Всех рядовых членов зовут «монахами».

— Рядовых? Но у тебя же есть свои люди.

— Они не входят в организацию. Они даже не знают, что она существует. Работают только на меня. И от меня… получают деньги. Они — как резерв.

«Как раковая опухоль! — Патрика вдруг охватила злость. — Ее вырезаешь в одном месте, а она возникает в другом».

— С Фыном у тебя двусторонняя связь? — спросил он сержанта, молча ожидавшего новых вопросов.

— Да. Но мне разрешено ею пользоваться только в крайних случаях.

— Как ты можешь вызвать его на встречу?

— На Хавлок-роуд, возле отеля «Мирамар» стоит дорожный знак «Остановка запрещена». На обратной стороне — «Стоянка запрещена». Мне достаточно перевернуть диск, и максимум через час меня разыщет Фын или кто-нибудь из его людей.

— Ну что ж, — Ло посмотрел на часы, — тебе пора на дежурство. Указания получишь позже. А пока вот два телефона.

Он набросал на клочке бумажки несколько цифр и протянул сержанту.

— Появится Фын — позвонишь. И учти: с этого момента мы контролируем каждый твой шаг.

Поджарый седовласый китаец с холеным лицом и жестким взглядом выбрался из глубокого кресла, обитого черным плюшем, и молча прошелся по темно-зеленому ворсистому ковру. Двое собеседников подобострастно следили за каждым его движением.

Мебель из сандалового дерева: два кресла с тиснеными лилиями на спинках, такого же цвета диван, журнальный столик, небольшой шкафчик и торшер, — все убранство комнаты свидетельствовало о тонком и оригинальном вкусе хозяина.

Продолговатый резной столик на изогнутых ножках был инкрустирован перламутром. Такой же рисунок и искусная резьба украшали подставку торшера с зеленым, под цвет ковра, абажуром и застекленный шкаф. На стенах висели две картины, позолоченная, украшенная драгоценными камнями иранская сабля, африканская маска. Одна из картин, выполненная тушью, изображала сцену ожидания приема в императорском дворце. На другой лаком были нарисованы два свернувшихся в клубок дракона.