Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо [другая редакция]

Желтый Дракон готовился к ритуалу. Эта церемония носила название «сжечь желтый листок», означавшее, что после нее не должно остаться никаких следов. Она проводилась раз в два месяца по трем, вполне определенным случаям: повышение в ранге отличившихся, посвящение в члены «Триады» новичков, суд над провинившимися. На ритуалах каждый раз присутствовали разные члены «Триады»: все «монахи» время от времени должны были видеть обряд казни или другого наказания, чтобы постоянно чувствовать, сколь суровы законы тайного общества.

Желтый Дракон не любил ритуалы, потому что во время них он был вынужден называть весь присутствующий, как он сам выражался, сброд «братьями», и это вызывало в нем почти физическое отвращение.

Но ритуалы были необходимы — он прекрасно понимал это. Пышно обставленные, окруженные ореолом таинственности, с жуткими сценами принятия новых членов и казни отступников, они внушали благоговейный ужас тем, кто принимал в них участие. Почти языческое поклонение алтарю и хоругвям «Триады» было одним из столпов, на которых прочно покоилось старательно возводимое в течение многих лет и тщательно оберегаемое здание морального уклада «Триады»: слепое повиновение вождям, «ножевая» дисциплина, жестокость, круговая порука, обет молчания. Правда, во время церемоний все это называлось несколько иначе: уважение к старшим, беспощадность к изменникам, вечное братство, верность идеалам «Триады».

До церемонии оставалось еще минут десять. Желтый Дракон закончил гримировать лицо. Рядовые члены «Триады» присутствовали на ритуалах в масках, чтобы не знать друг друга и избежать возможных провалов. Но вожди не одевали маски, подчеркивая тем самым свое могущество: «монахи» должны были свято верить в то, что вожди неуязвимы. Поэтому Желтый Дракон и остальные главари «Триады» гримировали лица так, чтобы узнать их было невозможно.

Наложив грим, Желтый Дракон начал переодеваться. Ему помогали два охранника. Он облачился в шелковый ярко-желтый балахон до пят с нарисованной на груди черной паутиной. На широких, клиньями свисавших с плеч рукавах алели два пятна в форме огромных капель крови с нарисованными на них черными иероглифами. Надписи на древнекитайском языке — вэньяне — воспроизводили название «Триады», так, как его писали триста лет назад. Г олову Желтого Дракона украсила обтянутая черным шелком железная корона в форме паука. Нефритовые глаза гигантского насекомого смотрели с мертвой пронзительностью. Согнутые в суставах лапы резко выделялись над белым, обильно напудренным лбом Желтого Дракона. Символика была недвусмысленной: все, что попадало в сплетенную черным страшилищем сеть тайного общества, должно принадлежать немедленно и безраздельно Желтому Дракону — полновластному и безжалостному хозяину паутины.

Завершив свой туалет, Желтый Дракон вышел из комнаты в узкий и короткий коридор, который упирался в массивную железную дверь. Стоявший около нее охранник услужливо распахнул дверь перед патроном, и тот, сняв мокасины, вошел в помещение, где проводились ритуалы. Помещение называлось Залом Верности и Справедливости.

Оно представляло собой небольшую прямоугольную комнату без окон, поскольку находилось в подвале. Стены и потолок закрывала черная материя, подсвеченная красными лампами, и это создавало в помещении жутковатый полумрак.

В том месте, где на квадратном возвышении располагался алтарь, висели хоругви и восседали вожди, было чуть светлей: там горели неяркие красные фонари, установленные на полу по периметру возвышения. Лица вождей, подсвеченные снизу, были похожи на черепа.

На алтаре — высоком квадратном столике, накрытом желтой материей, — стояла бронзовая курильница, истыканная палочками с фимиамом. Палочки медленно тлели, и вместе с сизыми, тонкими струйками дыма к потолку поднимался резкий и приторный запах. Рядом с курильницей стояла обрядовая золотая чаша для принятия клятвы крови и лежал серебряный слиток — символ богатства. Над алтарем, в обрамлении трех желтых полотен с черными иероглифами висела традиционная икона «Триады» — икона бога богатства. Но в отличие от своих предшественников, члены «Триады» считали ангелом-хранителем не Гуань Юя, а Цай Шэня. Цай Шэнь, по их твердому убеждению, приносил гораздо больше денег.

Когда Желтый Дракон вошел в ритуальное помещение, около ста присутствующих низко склонили головы. Глава «Триады» поднялся на возвышение и подошел к краю. Красные фонари снизу высветили бескровное лицо мертвеца. Он постоял несколько секунд в полной тишине, затем выбросил вперед обе руки ладонями вниз с растопыренными пальцами. Медленно сжал пальцы в кулаки и скрестил их на груди. Стоявший сзади Хранитель Алтаря в таком же, как у Желтого Дракона, одеянии, только лилового цвета, и без короны-паука легонько ударил палочкой по полому деревянному сосуду: раздался короткий тонкий звук. Желтый Дракон повернулся к алтарю и распластался ниц перед ним. Все, кроме Хранителя Алтаря, последовали его примеру. Тот продолжал с каменным лицом ударять палочкой по сосуду. Сначала медленно, затем быстрее, быстрее, пока, наконец, помещение не наполнилось мелкой, рассыпчатой дробью.