Александр Тамоников - Секретный бункер

– Товарищ майор, вы имеете представление, кого вы там ухайдакали? – спросил Корзун.

– Ни малейшего, Денис… Но этот тип бежал из канцелярии фюрера, и это точно был не Трауберг. Остальные – так, сопровождающие, из тех, что не сподобились убежать раньше…

– Так его теперь точно не найдут… – проскрипел Шашкевич, – глубоко провалился, гаденыш, да еще и завалило…

– Да и шут с ним… Не знаю, ребята, кого мы там ухайдакали, но доброе дело точно сделали, потомки будут признательны…

– Не мы, а вы, товарищ майор, – поправил Корзун. – Сами все решили, с немцами договорились, потом покосили троих, четвертого под землю сбросили…

– Ладно, хватит ржать, – рассердился Ракитин. – Вот задание выполним, тогда ржите, сколько влезет, а сейчас валить отсюда надо…

Короткая улочка Беркштрассе находилась в глубине плотно застроенного района. Дома здесь подвергались лишь «поверхностной» бомбежке. Рухнула пара балконов, из оконных проемов вылетели стекла. Эта улочка тоже стала «пешеходной» – в одном конце дорогу перегородил сгоревший автомобиль, в другом – мусор на проезжей части. Словно самосвал вывалил груду обломков.

Поскрипывала лопата – дворник в фартуке сгребал кирпичи и крошку, очищая пространство для пешеходов. Оперативники проследовали мимо дворника – тот равнодушно покосился, поздоровался и продолжил работу. Похоже, сумасшедший. Скрежет лопаты о мостовую надрывно отзывался в ушах.

На часах было двадцать минут пятого. Группа прибыла раньше назначенного срока, но это был не повод для перекуров. Оперативники спустились на лестницу полуподвала, приступили к наблюдению.

Вдоль улицы возвышались внушительные четырехэтажные здания с толстыми стенами. Между ними – щербатая брусчатка. Глухой мирок в самом чреве западной части Берлина. Здесь не было ни магазинов, ни кафе – только многоквартирные жилые дома. Выступы подъездов со ступенями и перилами выходили на проезжую часть.

У некоторых жилищ имелись отдельные входы. На крохотных земляных участках, огороженных бордюрами, произрастали щуплые деревца. Вся улочка была длиной сто метров. Три здания на одной стороне, три на другой. Иногда появлялись люди – быстро проходили и растворялись в темноте. В окнах первых этажей что-то поблескивало – часть берлинцев боялась оставить свои жилища.

– Слушайте внимательно, – начал Андрей, – улочка тянется с севера на юг, мы сейчас находимся на северной стороне. Компания Трауберга придет с востока, но какой именно дорожкой они выберутся – неизвестно. Мы с Олегом останемся здесь, подберем себе квартирку и приступим к наблюдению. Работаем из окон, с обязательной возможностью быстро покинуть наблюдательный пункт. Вы двое перебираетесь на южную сторону, вьете гнездо в одной из квартир и смотрите во все глаза. При этом сами не светитесь. Если Трауберг придет сюда, значит, кто-то его здесь ждет и полон внимания. Держим связь по американским радиостанциям – они настроены друг на дружку. Как окажемся на месте, сразу проверка связи. Все «случайные» прохожие должны подвергаться пристальному наблюдению. Не нужно объяснять, что группа Трауберга может разделиться. О плохом пока не думаем, выполняем задачу. На открытом пространстве не маячить, обойти здания с обратной стороны. Все, бегом марш.

Дворник продолжал методичными рывками корябать брусчатку. Появлялось назойливое желание его прибить. У угловой квартиры на первом этаже был отдельный вход. Имелся риск нарваться на жильцов, но входная дверь была приоткрыта – явный признак, что хозяев нет.

Ракитин первым пробрался внутрь, включил фонарь, оглядел пыльную прихожую. За ней гостиная с потертой мягкой мебелью, картины на стенах, стол, покрытый скатертью, серванты. Все было опрятно, но запущено. В просторной кухне пахло чем-то кислым, невзирая на выбитое окно.

Ракитин вернулся в гостиную, сгреб ногой осколки стекол. Подоконник еле держался, прикасаться к нему не стоило. Майор встал за мятую занавеску, ногой подтащил к себе кресло, сгрузил на него вещмешок. В соседних комнатах возился Вобликов, что-то переставлял, перекладывал.

– Товарищ майор, здесь кабинет и целая библиотека… – донеслось из проема. – Книг до чертовой матери, шкафы, шкафы… Умный человек, видать, жил, начитанный… Тут еще фотографии под стеклом… Я так и знал – все в эсэсовских мундирах, не считая собачки.

– В библиотеках не шумят, – напомнил Ракитин.

– Ага, и стреляют только с глушителем, – согласился лейтенант, – чтобы читающую публику не нервировать. Только здесь нет никого, все эсэсовцы сбежали или застрелились…