Александр Какурин - Условия жизни [СИ]

— Марсель, костер! — с опозданием опомнился шаман.

Очаг посреди поляны еще дымился, но открытого огня уже не было видно.

— Опять же все залило подчистую! — губернатор схватился за голову. — Какую Марселю работу дал шикарную, всего-то за костром следить, так он и с ней не справляется. Вот где он сейчас?

— Может капканы проверяет? — Сесиль была рада, что внимание переключили с нее, на кого-то другого.

— Я же сам вчера это делал. Может он…., а ты же здесь, — сексуальный аспект тоже отпадал. — Завтра же, нет сегодня, переведу Марселя в свинарник, а Ребека вместо него пусть костром занимается!

— Не слишком ли суровое наказание? — усомнилась в правильности принятого шаманом решения Сесиль.

— Что же, предлагаешь его с тобой местами поменять. Чтобы Марсель еще и проституцией занимался! — губернатор покрутил у виска пальцем и вышел из кабинета.

Спасением очага пришлось заниматься Джеку с Костиком. Они выгребли из ямы лопатой подмоченные угли, сложили их в котел и перенесли в большую недостроенную хижину. Здесь была предусмотрена запасная яма для костра с торчащими из земли опорами-рогатинами для вертела. Обложив угли сухой травой и ветками (заранее припасенными в хижине под тростниковой крышей) Медведев с Треволом приступили к поджигу хвороста. За минуту Джек бездарно ухлопал пол коробка, после чего передал «дефективные» спички Костику. Медведеву пришлось вспомнить пионерское детство — с двух спичек он оживил капризный и ленивый костер.

Грея руки над огнем, шаман подобрел, он даже позволил шутливое замечание в адрес вернувшегося Марселя. Тот в разодранной рубашке, с разбитым носом, опираясь на палку, ковылял к хижине.

— Все-таки, Гвинет тебя побила, — губернатор повернулся к костру боком, чтобы подсушить теперь и жилетку.

— Нет, на меня напали, — болезненным голосом пожаловался Марсель. — Хотели живьем съесть. Еле отбился. Судя по боевой раскраске это, были Махиджи.

— Да ты бредешь! — не поверил ему шаман. — Мы же их еще два года назад всех перебили.

— Значит не всех, кто-то выжил, — на пострадавшей ноге Марселя были видны следы от укусов.

— Нам сейчас только войны не хватает! — шаман не заметил как брючина, касавшаяся углей, начала тлеть. — И где это случилось?

— У старого дерева за шалашом. Я прилег вздремнуть, а они втроем на меня набросились. Один стал душить, второй бить дубиной, а третий мясо с меня срывать зубами. Хорошо камень оказался под рукой. Я душителю по уху врезал, он и скопытился, а остальные со страха разбежались, — согнувшись пополам, Марсель оперся руками о землю, а затем уже осторожно улегся на нее всем телом.

— Холера, чуть не сгорел! — шаман хлопал себя по брючине, в которой образовалась прореха размером с кулак.

— Тебя не знобит? — проверяя температуру Марселя, Сесиль положила ему на лоб ладонь.

— Да, мне чертовски холодно, — поежился Марсель, стараясь укутаться в лохмотьях разодранной одежды.

— Махиджи его заразили падучей зеленой трясучкой, — поставила неутешительный диагноз Сесиль.

С вязанкой тростника на голове из леса вернулась Гвинет. Она сбросила ношу на землю и, расправляя натруженную спину, потянулась вверх.

— Вы чего, уже моего мужа напоили? — Марсель лежал к ней здоровой, не поврежденной стороной. — Совести у вас нет, ведь не праздник, обычный день. А тебе, больше всех надо? Посмотри, остальные ни чего, на ногах стоят, — распекая мужа, она подходила к нему все ближе. — Ты еще и подраться умудрился, хорош гусь!

— Его Махиджи подкараулили в лесу за шалашом и чуть всего не съели, — огорошила Гвинет Сесиль.

— Страсти-то, какие — ужас! Марсель живой? — Гвинет упала перед мужем на колени. — Не стойте, помогите же! — она попыталась поднять Марселя на руки, чтобы отнести к себе в хижину.

— Пусть здесь лежит, — приказал бестолково суетящимся женщинам шаман и вышел под дождь.

За то время, что отсутствовал губернатор, из свинарника вернулась Ребека. Она тоже жутко разволновалась, узнав про происки Махиджи и возможную падучую зеленую трясучку у Марселя.

Из обрывочных фраз Костик уяснил, что Махиджи — это племя аборигенов с соседнего острова, у которых в порядке вещей поедание себе подобных.

«Ладно еще, если бы меня сожрал Бо-бо, но чтоб люди!» — эта мысль вызвала у Костика омерзение.

— Кому-то надо играть на барабане, — вместо одежды губернатора, на шамане снова была тростниковая юбка, амулет, а вот головной убор был другой, корону из перьев заменила морда варана, к которой были прикреплены ветвистые рога.