Александр Какурин - Условия жизни [СИ]

— Поздней осенью, а лучше зимой, — круглогодичное лето за многие годы Костика уже достало.

— Первого января шестьдесят седьмого года устроит? — губернатор поднес ручку к следующей колонке.

— А не много мне лет получается? — Медведев засомневался, что он на самом деле такой дремуче-старый.

— Так даже лучше, раньше на пенсию пойдешь, — прищурив левый глаз, усмехнулся шаман.

«Значит, мне скоро будет сорок лет! Нет, не верю! Максимум тридцать один. А как же тогда мои руки и ноги отказывающиеся повиноваться. Правильно Гвинет меня называет медведем. Вот дай мне сейчас иголку с ниткой, так я за целый день в игольное ушко не попаду» — Костик пошевелил пальцами «сосисками». «Когда же я в действительности родился? Зимой это точно и елка нарядная всегда была. Только это уже ближе к концу праздников. Мы всей семьей садились за стол, включали телевизор и смотрели повтор «голубого огонька». Получается, я появился на свет в старо-новый год. Мама всегда пекла мой любимый торт «Наполеон», бабушка дарила, что ни будь вязаное, брат свои старые журналы, младшая сестра рисунок, а вот отец исполнял мои заветные желания: лыжи, коньки, велосипед».

— Семейное положение? — шаман вырвал Медведева из новогодних праздников. — Жена у тебя есть? — скорректировал вопрос губернатор.

— Я не первого, а тринадцатого января родился, — вместо этого Костик ответил на давно уже прошедший вопрос.

— Да, ну это легко исправить, — и шаман пририсовал к единичке еще и тройку. — А насчет жены все-таки как?

— Точно не знаю, — Медведев еще не до конца вспомнил, как у них там было официально с Вероникой.

— Тогда я пишу холост, а то у нас с многоженством строго, — шаман поправил кончик пера о край чернильницы.

— Как же, у Марселя одна жена в Алжире, другая в Сирии, а третья здесь, — оказывается, Сесиль не ушла к себе, а все это время подслушивала под окном, о чем говорят в кабинете.

— Марсель не в счет, он мусульманин, ему по Корану полагается, — шаман палкой прикрыл ставни окна, чтобы с улицы не лезли всякие умники.

— Хорошенькое дело, а как же тогда конституция? — Сесиль явно нарывалась на скандал «вселенского значения». — В ней записано, что официальной религией на острове Изабель провозглашен шаманизм с верховным божеством Тусегальпо.

— Это невыносимо! — шаман встал из кресла и подошел к окну. — Может ты у нас на острове главная? Будешь сама все решать, с Гарисоном договариваться. Давай, бери, — он просунул в приоткрытую ставню связку ключей.

— Нет, зачет, мне не надо, — отказалась Сесиль, хотя до того ключи хранились именно у нее в одном из сундуков.

— Тогда и нечего лезть, иди лучше помоги Ребеке свиней ловить, — шаман убрал связку ключей в карман.

— Хорошо, — согласилась Сесиль, но не факт, что она так и поступила, правда несколько шагов по направлению свинарника она все-таки сделала.

Шаман продолжил заполнение книги. В графе место рождения было записано — Россия город Камнегорск, пол определен как мужской, а количество детей обозначилось цифрой ноль.

— Кажется все, — шаман повернул книгу к Костику. — Теперь распишись здесь и здесь, — он отметил эти места галочками.

Костик неуклюже взял ручку в руку, соображая, как лучше написать фамилию Медведев. Но все получилось на уровне рефлексов. Как только перо коснулось бумаги, пальцы сами вывели причудливый росчерк.

— Размашисто, зато красиво, — шаман остался доволен, что подпись Костик поставил там, где и следовало. После чего он отвинтил крышку печати, подышал на оттиск и приложил печать к документу. На бумаге отпечатался синий крокодил (скорее всего Бо-бо), вокруг которого шла надпись — «Остров Изабель» и цифра из трех восьмерок.

Закончив бумажную волокиту с Медведевым, губернатор переключился на Джека. С документами у последнего дела обстояли совсем фигово.

— Посмотри, даже клочка бумаги не дали? — шаман все-таки надеялся, что справка просто завалилась, куда ни будь за подкладку.

— Какой там, меня же везли в смирительной рубашке, а в ней карманы не предусмотрены, — здоровяк похлопал себя по шортам.

— Значит, у нас и фамилии твоей нет, — на новой страничке шаман вывел одинокое «Джек».

— Почему, Тревол я, — это было удивительно, здоровяк был, наверное, первый, кто самостоятельно назвал свою фамилию. До того Гарисону удавалось основательно промывать мозги своим пациентам.

Родным городом Джека являлся Дублин, хотя последние лет десять он постоянно проживал в Глазго.