Александр Карпов - Разведчик от бога

– Получите, гады!

– Вот вам!

Он не видел действий разведчиков, услышал только резкий окрик одного из них:

– Ложись!

Сразу после этого из немецкой траншеи громыхнули почти одновременно два взрыва. А следом за ним, один за другим, прозвучали еще четыре громких хлопка.

Гитлеровцы не успели среагировать. С их стороны послышались громкие крики. Кто-то стал истошно орать от боли.

– Давай! – одновременно закричали Виноградов и Панин.

Егор, еще лежа на земле, успел быстро повернуться в сторону товарищей. Мгновенно сообразив, он вскочил на ноги, тут же достал из карманов телогрейки еще две гранаты. Выдернул чеку одной из них и, схватив вторую, в несколько прыжков подбежал к краю траншеи, перепрыгнул ее, пробежал еще несколько метров в сторону ее отвода в гитлеровский тыл и метнул приготовленную гранату в видневшийся в тумане земляной коридор. Не дожидаясь взрыва, побежал назад. Снова остановился на краю траншеи и, выдернув чеку, бросил гранату с размаху в трепыхавшегося на дне окопа раненого немца. Сделал он это так, будто в руке его была не боевая граната, а тяжелый камень, которым он собирался убить врага.

Раздался взрыв, потом второй. Егор, помня указания разведчиков, сломя голову помчался к березкам. В горячке короткого боя он проскочил намеченный ориентир из поломанных березок, упал на скользкой траве, быстро вскочил и с размаху прыгнул в одну из воронок.

Позади, один за другим, ударили еще четыре взрыва, в промежутках между которыми были слышны воинственные матерные выкрики красноармейцев, отчаянные вопли и звериный рев раненых и умирающих гитлеровцев.

Егор тяжело дышал, лежа на дне небольшой воронки. Он не мог перевести дыхание. Возле себя он четко услышал чьи-то быстрые шаги. Он стал протискивать руку под телогрейку, к нагрудному карману гимнастерки, где лежал выданный ему на время вылазки «браунинг».

– Егор! – услышал он поблизости от себя голос Панина, перебивавший все еще доносившиеся со стороны немецких траншей крики и ругань раненых.

– Живой! – громко и радостно ответил он.

– Молодец! Сделал все как надо! – снова прокричал Панин.

– С боевым крещением в разведке тебя, Егор! – где-то недалеко прозвучал голос Виноградова.

Молодой разведчик посмотрел на небо. Он лежал на дне воронки, поджав к лицу коленки и прижимая к груди приготовленный к бою «браунинг». В ответ на поздравления товарищей он громко ответил им:

– Служу Советскому Союзу!

Едва он прокричал это, как по барабанным перепонкам стали бить пулеметные очереди, пули вспороли землю недалеко от воронок, в которых лежали разведчики, блестяще выполнившие боевую задачу. Веер смертоносного огня проносился буквально рядом, разрезая пелену тумана, уходил в сторону, потом возвращался, кроша в щепки стволы березок. К первому пулемету подключились еще несколько, щедро поливая огнем пропитанную весенней влагой землю.

Егор вжался в рыхлое дно воронки, размер которой едва скрывал его от пулеметного огня. Он зажмурил глаза и напрягся. Изредка он поднимал веки и смотрел на светлеющее с наступлением утра небо.

Наконец стрельба стихла. Но еще хлопали одиночные винтовочные выстрелы, чередовавшиеся с криками отчаянной ругани, смысл которой легко угадывался и без знания немецкого языка. Несколько голосов оживленно кричали, кто-то громко стонал от боли, кто-то вопил и просил о помощи. Было понятно, что в гитлеровских траншеях творится что-то невообразимое.

Егор стал прислушиваться. Его очень пугала мысль о том, что вот-вот может начаться погоня за разведчиками или скорая ответная вылазка противника. Он передернул затвор пистолета и направил его в сторону врага. Напряжение в теле, едва не сдавленном мышечным спазмом от навалившегося сильнейшего волнения, не спадало еще около получаса, покуда из немецких окопов еще слышались стоны раненых.

Наконец шум стал стихать, напряжение постепенно отпускало Егора. Он, почти не мигая, начал смотреть в небо, наполненное солнечным светом и редкими белыми облаками. Дыхание его постепенно выровнялось, но тело все еще напоминало боевую пружину, готовую в любую секунду к бою. Ожидание близкой опасности не покидало его. Заряженный «браунинг» лежал в ладони. Лишь легкий ветерок немного охлаждал голову, шевеля короткие волосы и донося со стороны немецких траншей редкие голоса на чужом языке.

Егор начал успокаивать себя наблюдением за проплывающими по небу облаками. Впервые за последние сутки его мозг смог переключиться на привычные мысли. Он с благодарностью вспомнил Николая, представляя себе их будущую случайную встречу, на которой он обязательно расскажет другу о своем боевом крещении.