Александр Карпов - Разведчик от бога

– Ты-то почем знаешь, полководец? – почти всхлипывая, обратился к рассказчику коренастый.

– Да подожди ты! – перебил его Егор, который сам начинал чувствовать в себе передавшийся от соседей жуткий, гнетущий, непрогоняемый страх.

Его начало знобить. Он попытался что-то еще спросить, но понял, что не в силах внятно произнести хотя бы слово. Он обнял себя руками за плечи и почувствовал, как ударяются друг о друга в ознобе его колени. Такое состояние, такое чувство дикого, животного страха перед смертельной неизвестностью у Егора было впервые в жизни. Самостоятельный с детства, физически крепкий и развитый, он никогда не пасовал перед опасностями на своем коротком жизненном пути. Но сейчас он не мог совладать с собой. Не мог взять себя в руки. Его трясло и знобило. Холод в теле сменялся жаром. Его колотило. Он не мог контролировать свое тело. Лишь когда он встретился взглядом с коренастым, озноб слегка спал. Егор выпрямил спину, плотно сжал зубы, стал успокаиваться.

Чтобы как-то отвлечься, он начал вспоминать свой опыт столкновения с иваньковскими ребятами после своего приезда на учебу в техникум. Тогда он повздорил с одним из местных студентов. Как водится в мальчишеской среде, сразу же была назначена встреча после занятий, на которой Егору предстояло выяснить отношения с задирой на кулаках. Не имея на тот момент поддержки друзей, которыми он еще просто не успел обзавестись, Егор решил, что обязательно придет один. Ему больше ничего не оставалось.

«Будь, что будет!» – твердил он в тот день, понимая, что, скорее всего, все последующие дни будет «зализывать раны».

«Лишь бы не покалечили!» – говорили в деревне, когда шли драться в соседнее селение.

В тот день Егор шел той тропой, на которой должен был встретить своего обидчика. Впереди он никого не видел. А после заметил целую толпу ребят из пятнадцати-двадцати человек. Они дружно, с криками, побежали на него, лишь только он успел скрыться за высокими кустами. Но бежать для Егора означало – быть трусом. Он решительно повернулся назад и вышел навстречу своим «врагам».

Те от неожиданной смелости незнакомого парня остолбенели, замерли на месте как вкопанные. Молча смотрели на Егора, не в силах что-либо сказать. Один против пятнадцати! Такого они не ожидали! Обидчик даже не смог смотреть ему в глаза.

Егор прошел мимо и не спеша проследовал к себе в общежитие. А через некоторое время он был негласно принят в новую компанию и стал близко дружить с тем, с кем еще недавно был готов драться.

Егор почувствовал, как от переживаний, невольно появившихся от общения с новыми соседями по тесному окопу, у него полностью прошел сон. И хотя было уже к полудню, а подъем по боевой тревоге состоялся глубокой ночью и было пройдено примерно двадцать пять километров, ему совсем не хотелось спать. Он просто чувствовал сильную усталость. Плечи все еще ныли, болели ладони, натертые переноской ящика, доверху наполненного винтовочными патронами. Но желание заснуть полностью исчезло.

Егор попытался размять обутые в валенки, натруженные ноги. Он решил перемотать портянки, но понял, что сделать это в условиях тесного окопа у него не получится.

Он обвел присутствующих взглядом, отметив, что все они выглядели абсолютно одинаково. Все четверо: он, коренастый Козлов и два новичка, Кошелев и Минаков, были одеты в солдатские шапки с опущенными «ушами», серые шинели, ватные брюки, полушерстяные гимнастерки, валенки, суконные рукавицы. У каждого за спиной был тощий вещмешок, в котором хранилась пара портянок, солдатский котелок да кружка. На боку у всех висела противогазная сумка. К концу марша каждый хотел первым делом избавиться именно от нее, порядком надоевшей, тяжелой и ненужной.

Егор начал шевелить ступнями ног в валенках. При этом он старался делать так, чтобы не досаждать своим соседям. Украдкой он стал поглядывать на них. Но беспокоить было некого. Все трое были погружены в свои мысли. Никто ни с кем не разговаривал.

Ему вспомнилось, как пару месяцев назад, в декабре прошлого года, отступающие гитлеровцы стали поджигать в их деревне дома, как его семье удалось благополучно выбраться из хаты, у которой уже начинали полыхать чердак и крыша. Тогда с собой удалось взять только то, что попалось под руки. Весь скарб, все нажитое имущество было съедено огнем.

Перед глазами пролетели воспоминания о том, как выли от горя деревенские бабы, как плакали дети и проклинали супостата старики.