Александр Тамоников - След в заброшенном доме

За спиной капитана затрещали ветки. К нему подбежали оперативники.

– Вот досада, – заявил Моргунов. – Метко вы его, товарищ капитан. Ладно, чего уж тут скорбеть. Собаке собачья смерть, как говорится.

Чалый умер, застыли скрюченные конечности. Дрогнул фонарь. Тьма забиралась в душу капитана, он впадал в какое-то предательское оцепенение. Снова столько усилий, и все впустую.

– Товарищ капитан, он солдата застрелил, – глухо проговорил Луговой. – Насмерть, сука! Молодой был парень, восемнадцать лет. Еще одного в плечо ранил. Сами виноваты. Зачем под пули выскочили?

Глава 6

Подполковник Окладников был бледен, перекладывал на столе какие-то бумаги, прятал глаза. Утреннее солнце пробивалось сквозь листву и занавески, зайчики плясали по дрожащим рукам начальника городской милиции.

Сегодня препятствий на пути в кабинет у Ивана не возникло. Секретарша обнаружила на пороге сумрачного контрразведчика, изобразила покорность и подбородком показала на дверь.

– Да, товарищ Осокин, я уже в курсе случившегося, – неохотно пробормотал Окладников. – Это невероятно, мы все потрясены. Лейтенант Чалый ловко маскировался, исправно выполнял свои служебные обязанности. Подождите. – Окладников осмелел, поднял глаза. – У вас есть доказательства причастности Чалого к работе на немецкую разведку?

– Есть, товарищ подполковник. Но я не обязан перед вами отчитываться. По-вашему выходит, что такие вот ночные события в порядке вещей? Чалый оказал вооруженное сопротивление, застрелил красноармейца, ранил другого. Ошибся человек, принял нас за грабителей? Не смешите, товарищ подполковник. Советский гражданин не станет стрелять в сотрудников контрразведки. У вас под носом долгое время орудовал махровый враг, а вы полностью утратили бдительность.

– Знаете, товарищ Осокин, возможно, я допустил в работе ряд просчетов. – Голос подполковника подрагивал от напряжения и стыда за то, что он вынужден был оправдываться. – Это неизбежно при такой загрузке. Криминальную обстановку в городе вы знаете не хуже меня. Мы все допускаем ошибки. Я отвечу перед своим начальством. Ваши люди этой ночью тоже повели себя не лучшим образом, застрелили преступника и допустили гибель солдата. Почему вы сразу не предупредили меня о том, что собираетесь брать Чалого? Мы могли бы совместно разработать план и взять его тихо. Почему вы так смотрите на меня, товарищ Осокин?

Иван насилу сдерживался. Ежу понятно, что у Чалого могли быть сообщники в райотделе. А то, что знают двое, знает и свинья! Начальник милиции выдержал тяжелый взгляд, но было видно, что на душе у него такой же мрак.

– Не будем выяснять отношения, Юрий Константинович, – миролюбиво предложил Осокин. – Иначе далеко зайдем, а у нас, если помните, одна цель. Выражаю пожелание своего начальства. Вам следует провести серьезную работу среди личного состава. Выясните, с кем контактировал Чалый, чем занимался в неслужебное время. Для нас важно все, понимаете? Ваши ошибки и огрехи нам не интересны. Пусть этим занимается ваше начальство. Приоритетная цель – выявление вражеской агентурной сети, действующей в городе. Надеемся на ваше содействие. Кстати, какие у вас отношения со вторым секретарем горкома Грановским? Судя по тому, что я вчера видел, они весьма теплые, не так ли?

– Не понимаю, почему вам это интересно. – Взгляд подполковника тоже отяжелел. – Что плохого в том, что мы поддерживаем дружеские отношения? С Вячеславом Федоровичем мы давние знакомые, вместе работали в милиции в тридцатые годы, дружили семьями. Потом его по рекомендации управления стали продвигать по партийной линии, а я остался в органах. Три месяца назад он вернулся из Тулы в наш город, был назначен вторым секретарем и успешно справляется с работой. Семья Вячеслава Федоровича находится в эвакуации в Ярославле. Летом прошлого года товарищ Грановский руководил райкомом партии в Ростове-на-Дону, не бежал в эвакуацию, как многие, оставался со своими людьми до последнего, а потом вместе с частями Красной армии пробивался из окружения, несколько месяцев провел в партизанском отряде, был вывезен в тыл самолетом.

– Нисколько не сомневаюсь в достойном поведении товарища Грановского, – сухо отозвался Иван. – Как и в том, что человек находится на своем месте. Счастливо оставаться, Юрий Константинович. Надеюсь, мы услышали друг друга?

– Явилось светлое солнышко, глаза бы мои тебя не видели, – процедил подполковник Редников. – Что случилось, капитан, где твоя хватка? Отдел не выполнил поставленную задачу. В итоге имеем два трупа.