Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

В подобающих выражениях поблагодарив бывшего коллегу, Виктор Мухин прервал соединение и задумчиво почесал переносицу телефоном. Все как будто срасталось, но беспокойство так и не улеглось. Подумав, он понял, в чем дело. Судя по полученной информации, этот Худяков у себя в Тюмени был довольно мощной фигурой и водил крепкую дружбу с высшими милицейскими чинами. Ворон ворону глаз не выклюет, мент с ментом всегда договорится. Отсюда вывод: если что, здесь, в Москве, защитники у Худякова найдутся, да еще какие! А что, если этот фраер не такой лох, каким кажется? Что, если он, сука сибирская, задумал прибрать «Бельведер» к рукам? Недаром ведь ему так приспичило осмотреть производство! А что? Оттяпает фирму вместе с заводом, а заодно и все деловые связи и будет торговать вином без посредников — что тут, в Москве, что у себя в Тюмени. Французам-то наплевать, кому сбывать товар, да и грузинам, если подумать, тоже. Ржавый может сколько угодно пить за мужскую дружбу, но, когда дойдет до дела, в его выборе можно не сомневаться — бабки он выберет, а вовсе не свою хваленую дружбу.

Отсюда, между прочим, и проблемы со сбытом товара. Прошвырнулся по точкам, позолотил ручку, посулил солидные скидки в будущем, если надо, аккуратно надавил, и дело в шляпе: вино не продается, фирма на грани больших финансовых неприятностей. Владельцы ссорятся и рвут на себе волосы, и тут в самый драматический момент появляется господин Худяков — вот он я, здравствуйте! Бог из машины, как окрестил его Климов, с шестью миллионами свеженьких евриков в клюве.

Так, поехали дальше. Стало быть, через неделю он осмотрит производство и обязательно найдет, к чему придраться, — если сильно захотеть, даже столб можно обвинить в нарушении правил дорожного движения. Сделке капут, продаж нет, и тут господин Худяков снова приходит на помощь терпящей бедствие фирме: а что, ребятки, не продадите ли заведеньице? Все равно ведь загнетесь, тем более что кругом мировой финансовый кризис так и свирепствует. Вот вам полцены — берите, пока я добрый, а то ведь по миру пойдете! Не сдашься сразу — найдет, чем еще припугнуть, с какой стороны надавить. При таких связях да не найти! И что тогда — война? С кем? Витя Мухин со своей братвой, какая еще осталась, против столичного ГУВД, прямо скажем, жидковат…

Муха до боли закусил губу, ладони мгновенно сделались липкими от холодной испарины. Только что придуманная им схема захвата фирмы была примитивной, но действенной. Страшнее всего было то, что, когда Худяков включит простенький механизм захвата, сопротивляться будет уже поздно. Нужны были какие-то превентивные меры, но какие?

Мысленно проклиная Климова, который напился как свинья и вышел из строя в самый неподходящий момент, Муха снова схватился за телефон. Отправиться в гостиницу лично он не мог — Худяков его видел и, конечно, запомнил, — но для нехитрого дела, которое он задумал, у него имелся идеальный исполнитель.

— Буфет? — сказал он, дождавшись ответа. — Как там наше тело? Какое-какое… Которое охраняешь! Дрыхнет? Ну, правильно, столько выжрать… Так ты у нас, стало быть, свободен? Вот тебе и «ага»… Слушай сюда. Сейчас быстренько разыщи Костыля, и дуйте оба в гостиницу. Сделаете так…

Дважды повторив нехитрые инструкции и убедившись, что Буфет все правильно понял и ничего не перепутает, Виктор Мухин положил трубку, закурил еще одну сигариллу и в ожидании известий вернулся к своему пасьянсу.

В то самое время, когда отставной полковник Главного разведывательного управления Генштаба Илларион Забродов пил кофе в компании действующего генерал-майора того же управления и своего старинного приятеля Андрея Мещерякова в уютном арбатском кафе, в вестибюль обветшавшей гостиницы, расположенной в двух шагах от ВВЦ, вошел грузный мужчина почти двухметрового роста. Он был одет в просторное черное пальто, придававшее его внушительной фигуре отдаленное сходство с копной сена, на которую зачем-то вылили бочку мазута. Из-под пальто выглядывали темные брюки с металлическим отливом, свободно ниспадавшие на сверкающие длинноносые туфли сорок седьмого размера; в вырезе пальто блистал первозданной белизной легкий шарф, а выше красовалась круглая, как полная луна, продубленная всеми ветрами кирпично-красная физиономия в обрамлении короткой седой бороды. Окруженные густой сеткой морщин маленькие светло-голубые глаза сверкали беспричинным весельем — впрочем, вполне добродушным; слегка вьющиеся темные волосы были густо перевиты серебряными прядями, хотя на вид человеку было никак не больше пятидесяти. С плеча на широком ремне свисала дорожная сумка, истинные размеры и вес которой стало возможным определить, когда потенциальный постоялец легко и непринужденно водрузил ее на стоявший в углу столик. Сидевшая за стойкой дежурного администратора немолодая женщина издала испуганный возглас, когда ножки столика начали разъезжаться в разные стороны; мужчина поспешно подхватил свой багаж и переместил его на пол, который, к счастью, был много прочнее ветхой гостиничной мебели.