Франсуаза Саган - Дьявольская секта [сборник]

Похороны состоялись на следующий день после судебного слушания. Пришло много людей, знакомых и не знакомых мне. Супруги Эджкомб, прервав отпуск, срочно вернулись из Джерси. Я чертовски вымотался за минувшие дни и с трудом дождался окончания церемонии. С Джеком мы условились поговорить в спокойной обстановке на ферме.

Итак, Боб покоился в могиле, как и его убийца Нише-ми, если только его не хранили до сих пор в холодильнике морга по распоряжению полиции. Неустановленного соучастника преступления все это лишь радовало, он мог с легким сердцем продолжать жить и творить свои темные делишки: все концы были обрублены.

Занятый этими и другими невеселыми мыслями, я автоматически довел машину до фермы и заехал во двор, где едва не врезался в припаркованный возле дома большой «мерседес».

Я вылез из своей машины одновременно с водителем «мерседеса» и узнал в долговязом мужчине Фаллона, американца, на которого указал мне в баре Найджел.

– Мистер Уил? – обратился ко мне Фаллон.

– Вы не ошиблись, – сказал я.

– Я понимаю, что выбрал не совсем подходящее время для визита, – продолжал американец, – но меня поджимает время. Моя фамилия Фаллон.

Он протянул мне свою тонкую и твердую, как у скелета, руку, и я машинально пожал ее, спросив в свою очередь, чем могу быть ему полезен.

– Я прошу вас уделить мне всего несколько минут, – сказал он, как ни странно, без явного американского акцента.

– Может быть, нам удобнее будет побеседовать в доме? – предложил я.

Фаллон достал из «мерседеса» портфель и проследовал за мной в комнату Боба, где я предложил ему сесть в кресло, а сам молча уселся напротив.

Он нервно кашлянул, явно не зная, с чего лучше начать, но я не торопился прийти ему на помощь. Он снова прочистил горло и, наконец, сказал:

– Я отдаю себе отчет, что наступаю вам на больную мозоль, мистер Уил, но мне очень хотелось бы взглянуть на принадлежащий вам золотой поднос.

– Боюсь, что это совершенно невозможно, – невозмутимо произнес я.

– Надеюсь, вы его не продали? – с тревогой в глазах спросил он.

– Поднос находится в полиции, – сухо сказал я.

– Слава Богу, – вздохнул с облегчением Фаллон, несколько расслабившись, и полез в портфель, откуда извлек пачку фотоснимков.

– Не могли бы вы как-то прокомментировать эти фотографии, – попросил он, протягивая мне пачку.

Фотографии были выполнены профессионалом: я понял это, лишь только бросил взгляд на четкие блестящие снимки. На них под разными углами был запечатлен мой золотой поднос, а также отдельные его фрагменты, в частности, изящное обрамление в виде виноградных листьев.

– Посмотрите и эти, – протянул мне Фаллон новую пачку снимков размером 8x10 дюймов, на этот раз цветных и не столь четких, но зато более впечатляющих..

– Где вы их взяли? – взглянул я на Фаллона.

– Это имеет какое-то значение?

– Полагаю, что для полиции может иметь, – резко ответил я. – Этот поднос фигурировал в деле об убийстве, и полицию наверняка заинтересует, откуда у вас эти фотографии.

Но это ведь не ваш поднос, – заметил Фаллон.

– А чей же? – ехидно прищурился я.

– Это мой поднос, – любезно улыбнулся Фаллон.

– Послушайте, не рассказывайте мне сказки, – начал терять терпение я. – Этим подносом наша семья пользовалась, не менее полутора столетий, и мне совершенно-непонятно, какие у вас могут быть на него претензии, черт подери.

– Мы говорим о разных вещах, – замахал он руками. – Эти снимки сделаны с подноса, принадлежащего мне. Он хранится в бронированном сейфе. Я приехал к вам, чтобы выяснить, насколько оба предмета похожи, и вы дали совершенно определенный ответ На незаданный вопрос. Благодарю вас.

Я снова посмотрел на фотографии, чувствуя себя идиотом. Поднос чертовски походил на тот, который я видел много раз в этом доме, но являлся ли он точным повторением моего, я с полной уверенностью сказать не мог. В последний раз я мельком видел свой поднос в минувшую субботу, когда мне его показал Дейв Гусан, но до этого я довольно длительное время его не видел. Фактически, я не рассматривал его толком с самого детства.

– Они действительно похожи как две капли воды? – спросил Фаллон.

Я объяснил, что затрудняюсь ответить категорически, и он понимающе кивнул.

– Может быть, вы все-таки подумаете насчет продажи мне вашей реликвии? – с надеждой еще раз спросил он. – Я вам заплачу хорошую цену.

– Нет, я не могу с ним расстаться, – твердо отвечал я. – Он мне не принадлежит.