Олег Кондратьев - Игра на своем поле

Ничего, у генерала Боголюбова найдется еще парочка-другая оч-ч-ч-чень веских аргументов при выяснении отношений с зарвавшимся Олигархом.

А полковник… Что ж, когда нельзя в полной мере воспользоваться официальными путями, всегда можно «достать» сослуживца, тем более подчиненного, с другой стороны. А в этом вопросе ум и личный опыт генерала сыграют решающую роль. Далеко не все еще потеряно. Но передохнуть и выработать единственно верную стратегию поведения сейчас было крайне важно.

Генерал позвонил домой и предупредил жену, что ему разрешили наконец-то использовать часть накопившихся отгулов. Поэтому уже сегодня они отправляются на свою дачу на Истринское водохранилище. Только никаких гостей и пикников! Порыбачить, погулять по лесу, просто посидеть в гостиной у камина вечером вдвоем. Как давно они об этом мечтали!

Счастливая жена отправилась собирать вещи, а Боголюбов приказал адъютанту проследить, чтобы через час подогнали его машину для поездки за город и выделили охрану в пути и на даче. Затем он утряс вопрос своего временного отсутствия с руководством, сославшись на прекрасно подготовленного и способного заместителя, который вот-вот возвратится с семинара силовиков и включится в руководство отделом.

Генерал был готов исчезнуть для всех на несколько дней.

Билет до Цюриха на ближайший рейс в бизнес-классе он приобрел из брони по дипломатическому паспорту с чужой фамилией, выйдя для этого на 20 минут из Управления прогуляться пешком.

– Здравствуй, Нодарчик! Здравствуй, дорогой! Да-да-да. Слухами, слухами земля полнится. Ну, что ты, дорогой, что ты! Все мы смертны. Горе, конечно, столько молодых ребят, надежных… А главное-то, что дело так и не сделано. Кто же паскудство такое совершил, а?

Ведь тебе говорили: не доверяй этому чекисту! Не проверенный еще до конца человек. Конечно, это твое дело, твой долг перед всеми нами.

Что ты хочешь сейчас, дорогой?

Ба! Никак мировую войну затеваешь? Ты всегда был чересчур горяч. Но дело, безусловно, надо завершить. У нас крепкий филиал в Твери. Они помогут, я распоряжусь. А ты посылай туда своего шефа безопасности. Я сказал, шефа! Он грамотный, дров не наломает. А ты уже облажался! И сейчас готов втравить нас в разборки на государственном уровне.

Дурак! Там покруче нас люди есть. И Вооруженные силы! Еще как станут! Заодно и нас всех смахнут. Думать надо всегда!

В общем, это твоя последняя попытка. Конечно, заплатишь! И не когда деньги к тебе рекой польются, а завтра же. Сам привезешь. Уважаемые люди будут ждать. Ты – винтик мелкий! Кто заводы строит? Кто дороги прокладывает, оборудование конструирует? Твоих жалких миллионов хватает только на баб, наркотики, кабаки да оружие, которое ты своим бородатым абрекам эшелонами гонишь! Об этом тоже разговор будет…

Завтра, завтра, все завтра! Сейчас воюй, дорогой. Нет, не как Македонский, а как партизан. Торопись, дорогой! До встречи.

Говоривший тут же набрал еще один номер:

– Сам позвонил. Помогаем всеми силами. Но дальше он нам не нужен. Здесь не кривой саблей размахивать надо, а умную политику вести. Шеф безопасности у него очень грамотный человек. Примет все хозяйство, а кое-кто из «конторы» ему поможет.

Нет. Моя маленькая тайна. Ха-ха! Я ведь не Нодарчик, в людях хорошо разбираюсь. И проверяю десятикратно. Нет! Судят пусть министров и губернаторов, а такие, как он, просто должны бесследно исчезать.

О делах завтра потолкуем. Все.

Дважды на дороге попадались посты ГАИ. Один передвижной – «жигуленок» и мотоцикл – в месте съезда на какую-то проселочную дорогу, другой стационарный на трассе где-то уже за Рыбинском. Сидевший за рулем Талеев даже притормозил, как положено, чтобы в темноте можно было хорошо рассмотреть военную принадлежность автомобиля. Ни в том, ни в другом случае милиционеры не обратили на них никакого внимания, спокойно проводив взглядом.

«А ведь должны были поинтересоваться хотя бы документами, все-таки тяжелая груженая машина с мурманскими номерами… – подумал Гера, – значит, и здесь, на объездном пути, уже предупреждены. Просто пока отслеживают и докладывают».

Не то что четыре, а уже целых шесть часов безмятежной убаюкивающей дороги были позади. Все успели отдохнуть, поочередно ведя машину. Вадим в кузове проснулся, только когда Талеев делал ему укол и менял повязку, присыпав на этот раз рану по всей длине каким-то белым порошком. Температуры не было, грязь в рану не попала, все пальцы двигались без ограничений, не причиняя существенной боли. Вадим даже пошутил, что в обычных условиях командир не дал бы ему при такой травме и отгула.