Олег Кондратьев - Игра на своем поле

Милецкий не принял шутливого тона:

– Ведь Казаков появился не просто так, и ты сам сюда не пописать забрел. А что ты сделал с государственной исследовательской комиссией?

– Что же?

– Развалил к чертовой матери вдребезги напополам! И всего-то за полдня!

– Хм… я и не заметил.

– А я ее работу почти три недели наблюдал. Все эти «ахи» и «охи» во время погружений, потом любопытство и боязливое отвращение там, у плавмастерской. Знаешь, как в кунсткамере. И наконец, фотографии на память. Может, половина из них и гениальные ученые, но им здесь ничего было не надо. Кое-кто так до конца и не разобрался, где он и для чего!

– Им, Миля, действительно ничего здесь не надо было. Думаю, рассчитались с ними еще в Москве до отъезда.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! Некоторой группе весьма влиятельных людей позарез надо было, чтобы именно сейчас «утопленник» «молчал».

– Тогда мне уже жаль тебя, Серега. Ты же так его, – палец Милецкого опять потыкал в палубу, – подковырнул, что он во весь голос завопил. Думаешь, это понравится тем влиятельным людям?

– Ты, Вовка, со своей логикой всегда умел быстро разглядеть суть проблемы. Еще бы и решение предложил.

– Да запросто!

– И какое?

– А сплаваем!

– Не понял. Давай сначала по пять капель для прояснения мозгов, – Сергей налил по полстакана, они молча чокнулись, выпили практически одновременно и тут же вернулись к прерванному разговору.

– Так чего ты там, Миля, предложил?

– Не-е-е-е… Предложил сначала ты!

– Ну и чего это я предложил?

– Пульс у покойника пощупать. Благо теперь есть чем.

– А ты что на это ответил?

– Не смог отказать в милосердии усопшему.

Редин вытащил сигарету, и, пока он прикуривал, Владимир сказал:

– Я исключительно на своем личном, но немалом опыте общения с людьми вывел непреложную закономерность: человек практически не меняется в течение всей жизни. Он не перевоспитывается, не поддается влиянию космических сил. Я имею в виду его характер, нравственные устои, мораль… В общем, подлец таким и умрет. Наглость, трусость, самодовольство, как и честность, порядочность, интеллигентность, могут лишь менять оттенки, но навсегда остаются движущими силами конкретной особи.

– Володя-я-я! – Сергей пощелкал пальцами перед самым носом Милецкого. – Это ты с кем сейчас разговаривал?

– Да ладно тебе. Я вот с училища запомнил Сережку Редина как неподкупного борца за справедливость. И по сей день не сомневаюсь, что он никогда не окажется на неправедной стороне.

– Справедливость – мое ремесло!

– А я вот трусоват, – на это Сергей громко хмыкнул, – карьерист, правда, не очень удавшийся, и тайный авантюрист.

– О таком командире можно только мечтать. А мы справимся с этой штуковиной, – Редин имел в виду АПИС.

– Ты думаешь, я тебе роль камикадзе предлагаю? Я хоть и авантюрист, но тайный, а не безрассудный, – Милецкий посмотрел на часы, – все-все, Серега, давай закругляться, и вперед на работу по нашему вновь утвержденному плану!

– А ты экипаж еще не вызвал.

– Здесь экипаж. Я, ты и механик. Кое-кого я уже спать отправил, как не совсем надежный элемент, других не хочу втравливать в такое дело. А в нас полностью уверен.

– Да-а-а, авантюризм попер наружу.

– Вот уж нет! Здоровая предусмотрительность, да и нежелание портить свою будущую службу. О нашей «экскурсии», надеюсь, никто не догадается.

– А вахтенный журнал, записывающая аппаратура, контроль приборов, а?

– Михалыч, помнишь, как на ПЛ еще лейтенантами мы перед проверкой два дня на всех самописцах линии от руки рисовали? Проскочило ведь! Вот примерно то же самое и сейчас будет. Этим я займусь.

– А вахтенный у входа в отсек?

– Мы ж не на полдня исчезаем. Я уже поговорил с ним, предупредил о ночных работах и возможных испытаниях в «слегка притопленном» состоянии.

– Миля, когда же ты это все просчитал?

– Да как только вообще твою мрачную физиономию первый раз в центральном посту АПИСа увидел. Давай-давай, торопись. Обо всей конкретике поговорим уже в пути. Ты возьмешь на себя, кроме обязанностей старпома, работу оператора, техника и контроль за приборами…

– А с механиком-то поговорить? И стаканчик поднести не мешало бы…

– Это все моя забота. А стаканчиков у нас и там хватит. Хотя бы на старте должен кто-то быть наиболее трезвым?! Пусть это будет он.

Они чокнулись.

– Пусть будет!!!

Как ни растягивал свой завтрак Талеев, но так и не смог дождаться в кают-компании появления Сергея. Обеспокоенный журналист прогулялся на корму и спустился в отсек, где находился АПИС. Однако там все было закрыто, а дежурный мичман рассказал ему, что монтажные работы продолжались всю ночь, и теперь экипаж, разумеется, заслуженно отдыхает. Телефон в каюте Редина не отвечал.