Кирилл Казанцев - Прыжок тигра

– Эй, мужик, – гаркнули за спиной, – ты тут кое-что забыл!

Максим обернулся – небритый, пропахший перегаром детина, как дохлую крысу, держал двумя пальцами розовую блестящую косметичку в черных мелких сердечках и брезгливо протягивал ее Максиму.

– Это не мое, – еле ворочая языком, отрекся от вещички Максим, – она там лежала, когда я зашел.

– А, извини, – косметичка полетела в мусорку под раковиной, – совсем охренели. Колготки скоро в мужских сортирах забывать начнут. – Детина коротко выругался и захлопнул дверь кабинки. Максим поплелся через зал к стойке регистрации. Народу заметно прибавилось, голос диктора не умолкал, постоянно сообщал на трех языках информацию о прибытии и отправлении рейсов, вокруг сновали люди с чемоданами и сумками. Максим подошел к пустой стойке для пассажиров бизнес-класса, подал скучающей девушке билет и получил посадочный талон.

– Вы без багажа? – уточнила девушка, Максим вместо ответа кивнул и побрел дальше, к пограничникам. Послонялся немного за красной чертой на полу, осмотрелся и встал в небольшую очередь. Она двигалась быстро, шустрый юноша в будке ловко штамповал паспорта и успевал переброситься парой слов с коллегой в зеленой форме.

– Очки снимите, – строго потребовал он, когда Максим остановился перед стеклянной будкой и подал пограничнику свой новенький загранпаспорт.

– Пожалуйста, – Максим приподнял очки на лоб и сразу вернул их на место.

– Ого, – отозвался шокированный увиденным юноша, – ничего себе. Где это вы так? – И принялся изучать полученный документ.

– Дома, – глухо отозвался Максим, проверяя языком плотность сцепления жвачки с деснами верхней и нижней челюсти, – с женой поспорил.

– С женой? – Юноша оторвался от паспорта и уставился на Максима. – Ничего себе, вот это стерва! Я бы с такой жить не стал, развелся бы в тот же день.

– Я бы тоже, – вздохнул Максим, – но не могу. Деньги все у нее. Вот отлежусь недельку, рыбку половлю, в сауне попарюсь – и домой, мириться.

Он посмотрел на свое отражение в толстом стекле будки. Фингал под глазом из-под темных очков не видно, но получился, он, кажется, неплохо. А вот почти зажившая царапина на щеке особенно удалась, ее цвет и форму удачно освежил красный карандаш. Лицо тоже удачно перекошено, правда, валики из жвачки еле держатся и все норовят выскользнуть, приходится постоянно прижимать их языком. Вата для таких целей подходит лучше, но искать ее времени не было.

– Удачи. – В щель под толстым стеклом лег паспорт со штампом «Departure» и названием аэропорта.

– Спасибо. – Максим сгреб документ, кое-как запихнул его в задний карман джинсов, толкнул рамку турникета и пересек границу. Все, теперь надо уничтожить этот маскарад и топать на посадку в самолет, а до нее еще час. Досмотр прошел быстро – сонные погранцы внимания на него не обращали, сумка благополучно проехала по ленте детектора, личный досмотр тоже ничего подозрительного не выявил. Максим забрал свои вещи, миновал ряды синих пластиковых кресел и оказался в зале ожидания вылета. Он шел мимо бутиков со спиртным и парфюмерией и все косился влево, на огромное панорамное окно. За ним в кромешной темноте июльской ночи кипела жизнь, самолеты взлетали и садились один за другим, сновали по взлетке, как маршрутки у конечной остановки. Над головой раздались приятные мелодичные звуки, и томный женский голос сообщил о начале посадки на очередной рейс. Максим глянул на часы – ждать еще долго и светиться лишний раз под прицелом камер видеонаблюдения не следует. Поезд давно пришел в Тверь, все уже нашли – и трупы «кондукторов», и телефон под креслом, и пистолет в тамбуре последнего вагона, и разбитое стекло. Да и звонки наверняка успели пробить, а заодно и узнать, что капитан Логинов за последний месяц только и делал, что звонил сам себе: симки куплены давно, на старый, засвеченный в доме правительства Московской области паспорт. Это последний на сегодня сюрприз для губернатора, отныне он может спать спокойно. Если сможет, конечно.

Максим нашел свой выход, посмотрел издалека на огромный пустой «рукав», мокнущий под дождем, глянул на табло и побрел на поиски укрытия. Этот сортир оказался удобнее и просторнее того, на первом этаже, и в нем Максим с комфортом провел свои последние часы в «Шереметьево». Умылся, оттер с лица маскировочный раскрас, выплюнул жвачку, выкинул очки. И, услышав по громкой связи «заканчивается посадка на рейс Москва – Хельсинки», из кабинки он выбежал почти нормальным человеком.