Александр Тамоников - Враги народа

– Обидеть хочешь, Ермолай? Помнишь, как я выбирал сторону. И выбор был вполне осознанный. Теперь они мои враги.

– Рад это слышать. Потому что нас ждут очень большие дела. И ты мне сильно нужен… Только теперь придется оформить отношения официально.

– Через ЗАГС, – хмыкнул Великопольский и тут же посерьезнел: – Пугает меня это.

– Сейчас ситуация несколько иная. Не скажу, что НКВД теперь такая добрая небесная канцелярия, где все с крылышками. Но списков на расстрелы больше нет. И я могу гарантировать тебе неприкосновенность.

– Знаешь же, чего стоят в наше время гарантии.

– Но иначе не получится.

– Я подумаю.

Прозвенел второй звонок.

– Ну, пойдем, полюбуемся на «Платона Кречета», – сказал я. – Заодно оценишь мое предложение.

В следующем антракте Великопольский обрадовал:

– Хорошо. Согласен. Подпишу все.

– Тогда не будем тянуть кота за хвост. Начинаем работать. Ты в ближайшее время сделаешь «Картелю» щедрый подарок.

– Что за подарок?

– Разветвленную монархическую организацию. Вооруженную и раскинувшую достаточно широко свои щупальца.

– Если это фальшивка, они быстро разберутся. Поразительно, как эффективно они умеют решать такие вопросы.

– Организация настоящая.

– Как убедить их в ее полезности? Им не нужна массовка на демонстрации. Им нужна конкретная польза.

– Все будет. Ты закинь удочку для начала…

Глава 8

В течение последующих четырех дней мы вычислили и задержали всех остававшихся на свободе членов «Союза Свободы», кроме одного, находившегося во всесоюзном розыске.

Смотреть на них было досадно. Молодежь, не безголовая, а вполне себе нормальная. Учились, работали, все у них было хорошо. Но в какой-то безумный роковой момент решили посвятить свою жизнь борьбе со своей Родиной.

Почему? В чем сила деструктивных устремлений? Откуда такое самоотверженное желание развалить все на своем пути? И как же велика власть идей! В том числе и лживых, способных сделать из обычного добропорядочного гражданина страны подлого и фанатичного предателя и разрушителя.

Я допрашивал московского студента, который участвовал во вредительском акте на азотном заводе. Тот был потухший, выгоревший изнутри. Раздавленный арестом и своим личным крахом.

– Зачем ты встрял во все это? – спросил я.

– Не знаю, – бубнил он, глядя перед собой и не видя ничего. – Это как болото какое-то. Начинаешь обсуждать в узком кругу окружающий мир, политику. И проваливаешься все глубже. И однажды перед тобой встает выбор – или быть частью серого стада и думать, как все, делать, как все, жить, как все. Или ты избранный. Имеешь право.

– Как Раскольников.

– Раскольников жалкий стяжатель. Нельзя убивать людей за деньги. Можно только за идею.

– И какая такая идея?

– Все устроено неправильно. Народ доверчив и глуп. Его ведут то в стойло, то на бойню. И единственный способ вырваться из этого круга – сломать загон. Разбить. Разнести. Уничтожить пастырей.

– То есть хочется самим разделять и властвовать?

– Не в этом дело… Хочется заявить о себе. Во весь голос. Показать, что ты все же не тварь, а право имеешь. Что ты имеешь силу изменить все.

– Взорвать самолет? Работать на врага, готовящего оккупацию? И все потому, что вокруг скучно и серо?

– Чтобы хоть что-то изменить. Есть люди, которые спокойнее дышат в хлеву. А есть те, которые задыхаются. Мы из вторых.

– А то, что страна строится. Жизнь лучше становится. Укрепляются рубежи. Все идет в гору, на подъем. Как говорит товарищ Сталин – жить стало лучше, жить стало веселее.

– Ему-то веселее.

– Народу. Голод, разруха в прошлом. Нормальное счастье нормальных людей.

– Это счастье овец.

– Конечная цель у вас какая?

– А какая конечная цель, – неожиданно взгляд студента просветлел. – Наверное, город Солнца. Идеальное государство с идеальными правителями. И наша жертвенность на этом пути.

– Ну и как, нравится теперь жертвовать собой?

– Не нравится. И больше всего не нравится, что я проявил малодушие. Надо было как Ломовик – головой вниз!

– Ну, не получилось. Теперь приходится отвечать на наши вопросы. И расплачиваться за содеянное.

– Я не боюсь. Знаете, крах иллюзий куда страшнее смерти. Я больше не хочу жить. Я очень хотел быть кем-то. А быть никем… Так лучше вообще не быть…

– Ну, ты и заумный малый, – с уважением оценил я. – Если вы такие умные, почему занимались такой бесполезной деятельностью? Ну, взорвали бы еще один эшелон. Советской власти от этого не убудет.