Андрей Воронин - Му-му. Заброшенная могила

— В баньку — это само собой. Но и дело есть. Кто такой Купцов Руслан Альфонсович?

— Оп-па! Этот фрукт что, тебе на любимую мозоль наступил? Тогда я рад… — В голосе полковника сквозило почти неприкрытое злорадство. Он знал, что если уж кто-то на мозоль Дорогину наступал, то оказывался либо в местах не столь отдаленных, либо навсегда успокаивался под кладбищенскими надгробьями.

— Ты мне скажи, полковник, что это за «ху» и «ху» за ним стоит, если он так обнаглел…

— Все скажу, сыщик. Точнее, не скажу. Лови е-мейл через полчаса. Только предупреждаю: на меня не ссылаться, источник информации не разглашать, если будут звонить с самого верха — не удивляться.

— Вот черт, — пробормотал Дорогин. — Неужто с «самого»?

— Ну… почти. Хотя скажу тебе по очень большому секрету, что по этому господину давно Лефортово плачет.

Прочитав секретное досье на Купцова и поняв, кто за ним стоит, Дорогин присвистнул. Силу женщин он знал. Особенно таких настроенных на власть, как мадам Быкова, «тайный советник вождей всея России». Поэтому борьба предстояла нешуточная. Поразмыслив, Дорогин вызвал своего заместителя Леонтьева, велел ему бросить все дела, заниматься только разработкой Купцова и, чем черт не шутит, назначить пару сотрудников в охрану Хвостову. Как оказалось, он сделал это весьма своевременно.

— Ты куда, Витек? — вроде бы равнодушно спросил Сергей, который сидел все на той же лавке у крыльца и которому хозяин дал команду в свое отсутствие не спускать с Соколова глаз.

— К дядьке схожу, — ответил тот, проверяя содержимое бумажника. — Через магазин, само собой.

— О, так я присоединюсь… Не возражаешь? — По выражению лица охранника Виктор понял, что возражать бессмысленно. — Только в магазин идти не надо, в доме полно всего. Сколько ты хочешь бутылок?

— Этому проглоту и двух мало зараз, — будто бы в сердцах ответил Виктор. — Бери штук пять-шесть… На всякий случай. И опохмелиться ему оставим. Да, и закуски захвати.

Сергей молча кивнул и отправился на кухню, где Илья снабдил его нужным количеством спиртного. Это была водка «Абсолют», та, что все пили в этом доме. Из закуски присутствовала все та же пицца и копченая колбаса.

Дом пятидесятилетнего алкоголика Николая Соколова представлял из себя довольно прочное строение, сооруженное еще дедом нынешнего владельца и не успевшее пасть жертвой его небрежения. Известно, что, если за деревянным домом нет никакого ухода, как в этом случае и было, он может простоять десяток лет и после стать «не подлежащим восстановлению». Но после смерти жены, что послужило причиной перманентной пьянки Николая, прошло всего пять лет, и снаружи дом выглядел более-менее прилично. Зато изнутри это был настоящий вертеп…

Покойная жена Николая была учительницей русской литературы в местной школе, он же когда-то служил в этой школе завхозом и вел уроки труда. Книги, оставшиеся от умершей от рака жены, которую он любил до безумия, Коля не продал, да и, честно говоря, покупателя не нашлось бы. Кому нужны в наше время произведения Тургенева и Гончарова? Разве что школьникам, которым, впрочем, хватает для ответов на «трояк» издаваемых многочисленными частными издательствами пятидесятистраничных томов «Войны и мира» и двадцатистраничных «Преступлений и наказаний». Так и получилось, что сержант запаса Николай Соколов пропивал свою пенсию по инвалидности на фоне Толстого и Достоевского.

Приходу «племянника» и его приятеля Николай донельзя обрадовался — пенсия была пропита позавчера, денег не оставалось, а до следующего визита почтальонши можно было помереть с голоду и похмелья.

— Куда ты делся, мать твою? — напустился Николай на «племянника». — То жить у меня собирался, а то нет его три дня…

— Ладно, дядька, — прервал его Виктор. — Овощи есть какие-нибудь? А то у нас только пицца да колбаса. Короче, все, что в печи, на стол мечи… Мы не пустые.

— Сам распоряжайся, — махнул рукой «дядька». — В огороде давно не бывал?

— На кой черт тебе те овощи? — поморщился Сергей. — Витаминов захотелось? В этой пицце их не меньше, чем в луке…

— Лук есть, — радостно подтвердил Николай, почувствовав, что сегодня ему горевать не придется. — В кухне связка висит…

Те, кто никогда не участвовал в мертвой пьянке, происходящей в деревенском доме русского вдовца где-нибудь в подмосковном Павловском Посаде или Красногорске, не поймут, насколько сие действо насыщено различными нюансами.