Александр Тамоников - Боевой друг. Дай лапу мне!

— Ну и что тут? — спросил Пахомов, расстегивая верхние пуговицы куртки.

— Однозначно отравление, — ответил Чуйко. — Причем очень сильное. Давление у всех собак восемьдесят на сто вместо ста сорока на сто двадцать, пульс слабый, пятьдесят ударов в минуту.

— При отравлении должен быть понос, — заявил Снегирев.

— Это смотря какое отравление.

— Но надо же что-то делать. Почему они лежат без помощи?

— Я не знаю причину отравления, — ответил Чуйко. — От пищи оно, от укуса насекомого, от ядовитых химикатов? Необходимо взять кровь на анализ.

— Ты не можешь сделать этого? — спросил Пахомов.

— Кровь взять могу, анализ провести не сумею. У нас нет лаборатории, только оборудование, предназначенное для оказания экстренной помощи при явных и легких пищевых отравлениях, ушибах, переломах, наконец. Но анализы я провести не в состоянии. Сделал, что только мог. Вызвал рвоту соляным раствором, осмотрел всех, мест укусов не обнаружил, но ввел антиаллерген, вымыл как следует, даже растительного масла дал от судорог.

Снегирев скривился:

— Соляной раствор, растительное масло, антиаллерген. Смешай это все и засади себе клизму, ветеринар! Чему только тебя учили?

— Прекратить истерику! — оборвал перепалку начальник команды. Что мы имеем? Однозначно отравление собак. Теперь они некоторое время, а то и вообще не смогут работать. На завтрашнем этапе точно. Без собак нам британцев не догнать. Особенно они нужны на завершающем этапе. Этих бедолаг мы тоже бросить не можем. Нужна квалифицированная помощь. Но на замену расчетов у нас меньше суток. Столько же времени для доставки сюда врачей-ветеринаров, их оборудования и препаратов. Это нереально. Надо выиграть еще сутки, если получится, то и больше, связаться с центром, обрисовать ситуацию.

— Надо затребовать у комиссара проверку минного поля на предмет распыления ядохимикатов, — сказал Холин. — Основания для этого есть. У нас вышли из строя сразу все собаки. Они имеют одинаковые симптомы отравления.

— И комиссар, несмотря на его нейтральность, и жюри, внешне совершенно беспристрастное, могут иметь установку не допустить победы команды России. Вон наших спортсменов безо всяких доказательств целыми федерациями отстраняют от международных соревнований, и ничего, проходит. У нас, видите ли, государственная система внедрения допинга.

— Все равно надо попытаться. Я бы…

Полковник прервал помощника:

— Ладно, ты давай подготовь спутниковую станцию. Я к комиссару, вернусь, буду говорить с генералом. — Он посмотрел на саперов.

Те сидели рядом со своими четвероногими друзьями, обнимали их, гладили. Снегирев, не стесняясь, всхлипывал, поглядывая на своего верного Барона.

Полковник вздохнул и вышел из модуля. Рядом с ним он встретил комиссара и председателя жюри.

— Мы к вам, господин Серданов.

— А я направлялся к вам, сеньор Канте.

— Понимаю. Как ваши собаки?

— Плохо, отравление. Причину установить не представляется возможным. Во всяком случае здесь, на полигоне.

— Отравление? — переспросил председатель жюри.

— Да, мсье Хенри. Для того чтобы это понять, не надо быть специалистом. Симптомы такие же, как и у человека.

— Означает ли это, что собаки не смогут работать завтра, на втором этапе?

— Очень умный вопрос, мсье. Вы когда-нибудь травились чем-нибудь?

— Это не имеет значения.

— Имеет. Впрочем, у меня дело не к вам. — Серданов повернулся к комиссару: — Сеньор Канте, я уверен, что наши собаки были умышленно отравлены.

— Но каким образом?

— Вот это я и хочу выяснить. Посему прошу сделать перерыв в соревнованиях на сутки, за это время проверить полигон на предмет наличия ядохимикатов, особенно, конечно же, на участке «А». Очевидно, что отравляющие вещества находились рядом с имитаторами, ближе к концу полосы. Именно там собаки начали подавать признаки отравления.

— А может быть, сначала проверить вашу кухню, продукты, модуль? Для этого вызвать специальную комиссию из Нью-Йорка? И чего уж сутки, закрыть соревнования на неделю, месяц, пока не будет ясно, где и как отравились ваши собаки? — проговорил председатель жюри.

— Я не с вами разговариваю, господин Хенри.

— Не забывайте, полковник, я — председатель жюри.

— Вот именно. Фиксируйте результаты состязания, контролируйте исполнение правил. Составляйте протоколы. Таковы ваши обязанности. Займитесь ими, не влезайте в дела, которые вправе решать только комиссар ООН.