Микки Спиллейн - Суд - это я

— О! — произнесла Велда, открывая дверь. — Это вы?

— Что значит «это вы»? Вы что, уже забыли, кто ваш патрон?

— Вас так давно не было, и я уже решила, что это кредиторы.

Я вздохнул и направился вслед за ней в кабинет. У этой девчонки были красивые ноги, и она смело их демонстрировала. Каждый раз, когда я диктовал ей что-нибудь, мне приходилось делать усилие, чтобы не накинуться на нее, но я держал себя в руках. К тому же она носила узкие облегающие платья. При этом, в отличие от других, Велда могла прекрасно защитить себя. Я наблюдал это неоднократно. Она умела очень ловко заставить любого нахала понять это. Если требовалось действовать быстро, она моментально снимала туфлю и била по голове. Почти всегда это производило нужный эффект. Ее работа секретарем частного сыскного агентства давала ей право носить плоский пистолет тридцать второго калибра, и она не боялась им пользоваться.

В течение трех лет, пока она работала у меня секретарем, я никогда не пытался использовать ее в другой роли. Не потому, что не было желания, а просто опасался, что в таком случае будет невозможно серьезно работать с ней.

Я рухнул в свое старое любимое кресло, а Велда бросила мне конверт с документами, который поднял с моего стола целое облако пыли.

— Это все, что я смогла собрать о гостях на вечеринке, — сказала она.

Я удивленно поднял голову.

— А вы-то откуда знаете? Ведь Пат только мне звонил!

На ее мордашке появилась сардоническая усмешка.

— У меня связи среди репортеров, — сообщила она. — Том Дуглас из «Кроникл» знал, что Джек ваш друг. Он позвонил сюда и попытался что-нибудь выяснить. Но в итоге я из него вытянула все, что знал он. Почти все вчерашние гости оказались в нашей картотеке. Том сообщил мне и еще кое-что дополнительно. И в результате — вот…

Я открыл конверт и вытащил пачку фотографий. Наклонившись через мое плечо, Велда комментировала:

— Хилл Кингс, студент-медик, двадцать три года, похож на уличного продавца… Сестры-близнецы Билсми, двадцати девяти лет, обе не замужем, наследство оставлено отцом. Деньги вложены в текстильные предприятия на юге.

— Я знаю их, — прервал я, — миленькие девушки, но очень тощие. Я несколько раз встречал их у Джека.

На следующей фотографии был тип среднего возраста с перебитым носом. Его Велда могла мне не называть. Это был бутлегер Джордж Кэлики, который во времена сухого закона сколотил более миллиона долларов. Теперь он был принят в высшем обществе, но все еще тайно финансировал темные дела. Однако сейчас за ним стояло уже с полдюжины адвокатов, готовых отразить любые удары правосудия.

— Ну, о Кэлики вы знаете больше меня, — проговорила Велда. — Хилл Кингс живет у него в Вест-Честере, милях в трех от Мирны.

^.кивнул.

Джек частенько говорил о нем. Сам он познакомился с Джорджем через Кингса… Тот финансировал обучение парнишки, но я-то знал почему.

Дальше была фотография Мирны и ее данные. «15 марта 1940 года принята в клинику, выписана 21 августа как излечившаяся, передана на попечение детективу Джеку Уильямсу. Источники получения наркотиков неизвестны».

Мирна, я знал это, вырвала у Джека обещание никогда не пытаться узнать об этом. А Джек слишком ее любил, чтобы обманывать.

— А вот это как раз в вашем вкусе, патрон, — улыбнулась Велда.

Я взял снимок, и мое сердце застучало сильнее. Это была пляжная фотография стройной женщины, одетой в белый купальный костюм. Длинные ноги, быть может, чуть более сухие и мускулистые, чем этого требуют голливудские стандарты, но взглянув на них, трудно было не испытать желания проверить их упругость. Втянутый живот, широкие плечи и грудь, которую, казалось, ткань сдерживала с трудом.

Волосы такие светлые, что на фотографии казались седыми. Ну, а мордашка… Женщина была еще красивее, чем Велда, а я всегда считал, что это невозможно.

— А это кто? — спросил я с притворной небрежностью.

— Все данные в записке, — сухо ответила Велда. — Шарлотта Мэннинг, психиатр, контора на Парк-авеню. Клиентура исключительно высшего разряда.

Я не осмеливался поднять глаза на секретаршу. Может, это было и слишком самоуверенно с моей стороны, но мне всегда казалось, что Велда ждет своего часа. Она никогда ничего такого не говорила, но всякий раз, если я возвращался в контору со следами губной помады на воротничке рубашки, она не разговаривала со мной неделю, а то и больше.

Я бросил документы в конверт и повернулся к Велде.

— Вы можете к этому что-нибудь добавить, Майк?