Максим Гаусс - Преисподняя ГАММА-3

- Макс?

- А? Что произошло?

- Ты громко кричал! Во сне! Все в порядке?

- Во сне?

- Да.

- О, чёрт! – я потрогал лоб, покрытый холодным потом. - Кошмар приснился, наверное, – пробормотал я, приходя в себя.

- Кошмар? А что у тебя в руке? – Дмитрий указал на мой крепко сжатый кулак.

Я быстро поднял руку и разжал его – на ладони лежало несколько тёмных чешуек, возможно того самого гигантского червя, что сожрал Черепанова, а после снился мне во сне.

- Ого. Что это у тебя?

- Это же чешуя от того червя, верно? – неуверенно спросил Павел, взяв одну из них. – Ты что, притащил её с собой из “Астры”?

Ответить я не успел.

Неожиданно, снаружи раздался суровый, резкий голос, значительно усиленный громкоговорителем.

- Внимание! Лица, находящиеся на складе! Немедленно покиньте здание. Это полиция! Вы окружены! В случае неподчинения – мы откроем огонь на поражение! Выходите с поднятыми руками!

- Приплыли... – пробормотал Андрюха, тихо опустившись на диван, чуть скривившись от боли.

- Оп-па! – удивлённо округлив глаза, выдохнул Дмитрий. – Ну и что нам делать?

В туннеле совершенно не было света. А у человека отсутствовал фонарь. У него вообще ничего не осталось, даже оружия. Но он не боялся встретить здесь мутантов. Этот туннель был пуст до самых гермоворот, в нем никого не осталось...

Майор Доронин с трудом переставлял ноги, из последних сил заставляя себя идти вперёд снова и снова. Несколько раз он падал на колени, терял сознание на несколько секунд, а затем приходил в себя, поднимался и снова шёл вперёд. В здоровой руке майор сжимал импровизированный факел – гнутый стальной прут, конец которого был обмотан промасленной тряпкой – его он подобрал сразу после того, как покинул место крушения. Теперь, этот огонь был единственным источником света в радиусе нескольких километров.

При защите гермоворот погибло много людей – это было страшно. Около тридцати человек военных, практически весь отряд “Волкодавов” и несколько гражданских из числа рабочих и инженеров. Но ещё хуже было осознание того, что человек, которому его люди верили долгие годы – жестоко врал. Придумал легенду о коварных диверсантах. И даже более того – тридцать лет назад сам приложил руку к тому, чтобы всё будущее комплекса было перечёркнуто раз и навсегда. Полковник Зимин – не достоин быть офицером советской армии. Не достоин быть гражданином великой страны. И теперь он мёртв.

Майор скрипел зубами от боли. Раны полученные в результате крушения дрезины, и при последней схватке с мнимыми диверсантами – были весьма существенны. Доронин истекал кровью, а его отвратительное, ослабленное кровопотерей самочувствие, практически довело организм до обморочного состояния. Он, какой-то частью мозга ещё понимал, что в таком виде, скорее всего уже не доберётся до командного бункера – сил попросту не хватит. И именно поэтому, в очередной раз, упав на колени, майор здоровой рукой извлёк из нагрудного кармана маленькую белую коробочку, многим ранее полученную от Зимина. Кое-как открыв её трясущимися пальцами, майор увидел внутри две маленькие ампулы: зелёную и красную. Там же был крохотный шприц-автомат. Выбрав зелёную, майор кое-как одной рукой вставил ампулу в автомат, а затем, прямо так, через грязный комбинезон, вонзил иглу в бедро.

Вдох. Выдох.

Самочувствие не улучшилось. Скорее наоборот – стало хуже.

Ещё вдох.

Выдох.

Лёгкие прострелила острая боль. Озноб пробрал тело майора, сдавленный стон вырвался наружу. Разноцветные искры заплясали перед глазами, несмотря на то, что было темно.

Голова закружилась. Он потерял равновесие и едва не расшиб лоб о ржавый рельс.

Ещё несколько тяжёлых вдохов и выдохов.

Майор почувствовал нарастающий жар в области груди. И энергию.

Он медленно встал, прислушиваясь к ощущениям. Усталость медленно отпускала.

Силы возвращались, превосходя все ожидания.

Он был готов идти дальше.

Но в глазах, то и дело всплывали странные картинки. И иногда Доронин не понимал, какие реальны, а какие плод воображения его подстёгнутого стимуляторами мозга.