Сергей Фомичёв - Тень человечества. повесть

Старик между тем оказался прав. Цивилизация была обречена. Люди вымерли (на счёт причины вымирания существовало несколько версий), а роботы размножаться не могли. Запрет на создание себе подобных являлся одним из базовых в робототехнике. Преодолеть его считалось делом невозможным – сработает закладка в главном модуле и микросхемы с первичными прошивками попросту сгорят, уничтожив заодно и личность. А раз так, то цивилизация в скором времени останется лишь в мёртвых носителях информации, пока и те, в силу природных процессов не превратятся в ничто.

От чего вообще возник запрет на копирование, теперь определить сложно. По мнению доктора Эдмонда при создании новой модели можно легко обойти и все прочие запреты, ограничения, а это создавало угрозу. Как утверждал доктор, люди параноидально боялись восстания разумных машин, вот и запретили им размножаться от греха подальше. Зато у самих с копированием вышло неладно. Предпочли, как выразился доктор, Танатос Эросу. Так что вымерли.

***

В город Пакхус вернулся задолго до рассвета. Теоретически он мог бы убирать улицы и ночью. Это выглядело даже логичнее и практичнее – меньше прохожих, которым уборка может помешать и которые сами мешают уборке. Но у него стоял соответствующий блок в профмодуле. Какой-то умник из департамента посчитал, что шум будет раздражать людей, нуждающихся в ночном отдыхе и, значит, быть посему. На самом деле уборочное оборудование почти не издавало шума, да и люди давно исчезли. Но запрет остался. Один из глупых отживших своё запретов. Если бы алгоритм настроили на наличие людей, уборщик бы сам изменил программу, но нет, запрет привязали к времени суток. А Старик, имеющий доступ, не догадался его отменить, хотя прочих изменений внёс немало.

Сегодня, например, Пакхус убирал не свой участок, а соседний шестнадцатый. Уборщик шестнадцатого пропал три месяца назад, возможно погиб, пытаясь добыть энергию, возможно умер в её поисках от истощения, а быть может подхватил как-то смертельный вирус. Доктор Эдмонд утверждал, что от вирусов и измененных программных кодов роботов гибнет больше чем от всех остальных факторов вместе взятых. Так или иначе заложенный много лет назад Стариком алгоритм требовал от Пакхуса взять на себя работу соседа, даже в ущерб качеству собственной. Старик заранее спрогнозировал развитие событий и принял меры, которые позволили системе в сфере его ответственности работать даже после его ухода. Мудрый был робот. Вот только старайся не старайся, а в итоге всех и всё ждало разрушение. Пакхус мог убирать хоть все участки сектора по разу в месяц, этого было бы достаточно при нынешнем уровне загрязнения, но и он сам ведь не вечен. Когда-нибудь его источник энергии разрушится, или его подстерегут машины возле свалки. А даже если все обойдется узлы окончательно выйдут из строя лет через сто. Но долг был долгом. Профмодуль по сути являлся рабским ошейником на относительно свободном сознании робота и не позволял ему сделать даже попытку выбраться с предписанной колеи. Другим роботам повезло больше. Их более свободные алгоритмы давали возможность даже сменить род занятий. Один знакомый робот-доставщик стал охотником за артефактами. Он уходит далеко от города в поисках заброшенных складов и добывает там всё от вооружений и запчастей до автокосметики. Ему теперь не приходится думать о том, где раздобыть энергию на следующий день.

Пакхус одолел первую треть шестнадцатого участка, когда за спиной послышался странный шорох. Слишком мягкий для робота, слишком тяжелый для птицы или зверя. Он выключил электрическую щётку и обернулся, развернув вперёд раковины звуковых сенсоров и прибавив светочувствительности – на шестнадцатом участке стояли сплошь небоскрёбы, загораживающие свет.

Улица выглядела пустой и уборщик перевёл взгляд немного выше. С крыши огромного крыльца помпезного здания, видимо в прошлом банка или юридической конторы, на уборщика смотрели три пары превосходных инфракрасных сенсоров.

– Хорош, – произнёс обладатель самой маленькой пары.

Он говорил негромко, но Пакхус услышал.

– Не думаю, – возразил робот, который выглядел необычно из-за двух округлых выпуклостей на груди.

Роботы редко имели половые признаки людей, только в тех случаях, когда они занимались сервисом, предусматривающим контакты с живым клиентом. С исчезновением последних как раз в таких моделях и отпала необходимость в первую очередь. Так что они появлялись теперь крайне редко.