Александр Тамоников - Остров террористов

Когда их глаза встретились, Андрей уже лежал неподвижно. Рыжебородый зевнул. Лезвие впилось в путы, стало медленно их перетирать. Внешне на пленнике это не отражалось. Женщина нагнулась, чтобы сгрести мусор в совок. Андрей дважды порезал пальцы — какая ерунда…

Он застонал, начал извиваться. Делал вид, будто хочет встать. В принципе несложно подняться с завязанными руками. Охранник забеспокоился, что-то прорычал. Андрей продолжал возиться, подтягивал под себя ногу, притворяясь, что хочет перевернуться. Бородач отправился к нему, занес приклад, чтобы утихомирить возмутителя спокойствия. Андрей метнулся ему под ноги, оттолкнувшись от стены, обхватил обе голени, вывел рывком из равновесия. Охранник потерял автомат, замахал руками — и грохнулся как мешок с говяжьими костями!

Андрей вскочил первым. Тот еще поднимался, ошарашенно водя мутными глазами, а кулак уже шел — сбоку, в челюсть. Это был воистину пижонский удар! Словно на публику работал, для дамы, которая отставила свою щетку и наблюдала за происходящим. Охранник отлетел к стене, треснулся затылком. Андрей накинулся, чтобы повторить удар… и передумал. Глаза боевика сбились в кучку, он как-то картинно сползал по стене, рисуя затылком узор из мозговой жидкости. Андрей нагнулся, забрал у боевика два секторных коробчатых магазина, рассовал по карманам. Нагнулся за автоматом, обнаружив краем глаза, что женщина прижалась к стене и смотрит на него, не мигая.

— Спасибо, мэм, — поблагодарил он по-английски.

— Кушай с булочкой, — отозвалась она по-русски.

Он открыл рот от изумления. Вроде бежать надо, пока не вернулись плохие парни, а он встал как вкопанный. Сглотнул.

— Все равно спасибо… — он машинально перешел на русский. — Слушай, я пойду… Ты бы спряталась куда-нибудь, пока не стало жарко?

— Возьми меня с собой, — пробормотала она. — Ну, пожалуйста… — и пока он не выразил решительный отказ, зачастила шепотом: — Я выйду первая — мне можно… Посмотрю, как там… Ты пойдешь на лодку? Там охрана…

— Не хочу на лодку, — помотал он головой. — Это симпатичный островок, мне здесь нравится…

— Я так и думала, — она глубоко вздохнула. С лица сходила маска пациентки психбольницы. — Ты сумасшедший… Я слышала, о чем вы говорили с Сайдуллой…

— Ты все поняла? — он испытывал какую-то дурацкую неловкость. — Ты вроде чокнутая…

— Чокнутая, — согласилась женщина, — но не глухая, не слепая и… не дура. Пойдем, я выведу тебя. Мы на западном краю причала. Справа охрана, там люди, а здесь пока никого. Есть тропа по камням на запад. Можно обогнуть остров, забраться в лес…

— Ты не чокнутая, — поразила Андрея страшная догадка.

— Видел бы ты сейчас себя, — она выразительно постучала пальцем по голове. — А что мне оставалось делать? — зашипела она. Как будто он ее в чем-то обвинял! — Треснулась башкой и стала дурочкой — попробуй докажи обратное. Ни по-русски, ни по-английски не понимаю… Меня Викторией зовут…

— Выметайся, — он выразительно мотнул головой. — Веди меня, если сможешь…

Это было так внезапно и своевременно! Тормозная, безучастная ко всему особа изменилась на глазах. Румянец заиграл на бледных щеках, в ней бурлила энергия. Но она справилась с эмоциями, ссутулилась, покинула пещеру, волоча за собой щетку. Он следил за ней, прижавшись к стене. Она была худая, как щепка, щеки ввалились, но высокая, длинноногая, хотя под мешковатым ворохом одежд трудно было составить полное представление о фигуре. Ему больше делать нечего, как составлять представление о ее фигуре?!

— Выходи, — прошептала она, — сразу налево, прижмись к скале… Это не тропа, но пройти можно. Иди, не оборачивайся…

Легко сказать — не оборачиваться! Это действительно была не тропа. Приходилось прыгать по камням, как кенгуру! Несколько раз он срывался, ранил ноги, хватался за выступы в камне. Маленькая бухта под ногами — и как он ее перемахнул? Между водой и монолитом скалы грудились камни — по ним и приходилось передвигаться, вымеряя каждое движение. Такой эквилибристикой ему еще не приходилось заниматься! Скала уходила влево, формируя конфигурацию острова, он ушел с прямой видимости от причала, в изнеможении опустился на камень. Встрепенулся, подскочил — женщина прыгала за ним с вытаращенными глазами! Оступилась — он подхватил ее, перенес в безопасное место. Они сидели на коленях, тяжело дышали и молча смотрели друг на друга. Возможно, в прошлой жизни она была недурна собой. Но заточение в лагере злодеев наложило отпечаток. Кожа стала серой, темно-карие глаза провалились в черепную коробку. Сколько ей — тридцать, тридцать пять?