Александр Афанасьев - Морена

— … он не только шейх, но и министр. Министр обороны…

— Круто…

— Да… само собой. Пойдем… у меня квартирка в центре. А хочешь, поехали завтра в Иорданию.

Она глупо захихикала.

— Хочу. Только мне нужно пи-пи… Я сейчас…

Шейх выпучил глаза.

— Только быстрее.

Нетрезвой походкой, она пошла в сторону ряда машин. Шейх щелкнул пальцами, подзывая служащего.

— Пригони машину. Быстро!

…

— Белый Бентли. Живее!

— Сию минуту, эфенди…

Белый Ауди был на своем месте. Сделав вид, что мочится — она достала и спрятала в сумочку автоматический Вальтер.

Двое украинцев, при виде которых любой понимающий, что к чему человек схватился бы за пистолет — вышли из казино, быстро прошли на стоянку.

— Несколько лет назад было… — украинец говорил быстро, почти взахлеб — у нас там. Сёма и Цыган ушли эту шалаву в Итаке пасти и оба пропали. С концами! А теперь эта подстилка тут працюет. Я за Сёму кого угодно порву, он мне как брат был.

Второй украинец схватил первого за руку.

— Ты чего? Хочешь, чтобы и мы пропали?!

Первый вырвал руку.

— Сиди здесь, если ссышь. А я разберусь.

— Да не… поехали. Ты уверен, что это она?

— Сто пудов. Вон она!

— Ни фика себе. Это ж Бентли.

— Садись в машину… Бентли.

— Стремно че-то. А если этот… выступать будет?

— Пристукнем и тачку заберем. Одна тачила штук двести стоит… хороший навар.

Первый подмигнул.

— Не ссы, Капустин. Вы… и отпустим…

…

— Двигаем за ними.

Молодой шейх — рассекал по Бейруту на Бентли Мульзан, на бампере и боку которого уже были видны следы не лучшей починки после удара по касательной. Все дело было в том, что молодой шейх любил превышать скорость и ездить пьяным.

Вот и сейчас — включив фары, он надавил на газ. Бентли — с пробуксовкой рванулся вперед со стоянки…

— Ой! Не так быстро!

Шейх счастливо засмеялся. У него уже был гарем из нескольких славянских рабынь… его люди просто похищали тех, кто ему нравился. Не то что у отца — больше сотни рабынь — но какие его годы.

Не исключено что сегодня на одну рабыню станет больше.

— Это тюнинговая версия, триста тридцать делает. Еще у меня тут Феррари в гараже стоит. Потом покажу…

Шаловливые женские пальчики проникли под рубашку.

— А может остановимся… на полчасика. Вон там — съезд с дороги…

Шейх рванул руль, машина с трудом вписалась в поворот, поднимая тучу щебня…

— Где она?

— Свернула, не видишь? Давай, туда же…

— Любишь связанным…

— Как это?

— Ну… тебя привязывают к кровати и…

— Но у нас нет кровати — удивился шейх…

— Есть эта машина…

Внезапно — шейх сам не понял, как это произошло — он оказался прикованным наручниками к рулевому колесу. Хмель, сладкое предвкушение — начали проходить…

— Эй, мне это не нравится. Совсем не нравится, слышишь.

Вспышка ослепила его…

— Вот так… сейчас мы это пошлем твоему отцу. Он знает твой телефон? Как быстро он тебе позвонит?

— Ты что делаешь?!

Девушка выдернула ключ из замка зажигания и заглушила мотор.

— А ты как думаешь?

Шейх начал понимать.

— Тебе деньги нужны?

— Нет… деньги мне не нужны. От твоего отца мне и моим товарищам нужно кое-что другое.

Шейх рванулся.

— Шлюха!

Сильный удар по лицу — рассек кожу на скуле. Пошла кровь.

— Следующий раз будет хуже — предупредила она — намного хуже.

— Чо она там делает…

Сидевший за рулем прокатного БМВ украинец — всматривался во тьму.

— Чо, чо. Трахаются они там. Пошли.

— Подожди.

— Чо — ждать.

— Мне это не нравится.

— Да тебе все не нравится, ты известный бздун. Сиди, сам разберусь.

— Слушай, Веня. Если мы тут встрянем на ровном месте — Королю это сильно не понравится. Сильно не понравится. Он нас не за этим послал.

— А за чем? Мы тему отработали, встретили — перетерли. Какие вопросы.

— А если менты.

— Да какие тут менты, глушь…

— Мне это все равно не нравится. Король узнает — так наедет…

— Ну и сиди тут, обтекай.

Пассажир взялся за ручку двери.

— Подожди, я с тобой…

Первый, который жил здесь на резидентской визе — снял с предохранителя Макаров. В Ливане — можно купить любое оружие, хоть зенитную установку, были бы деньги — но он выбрал Макаров. Привычнее по руке — сколько в ментовке оттарабанил. Привычки менять — уже поздно…

Пригибаясь — они перебежали к Бентли. Темнота — настоящая, сельская темнота, лишь на горизонте — зарево огней никогда не спящего Бейрута. Привычно, по-ментовски они одновременно рванули двери машины.