Дино Динаев - Бу великий и ужасный

– Так что там с эксгибиторами? – спросил я чисто для проформы, садясь на стул Коромыслова, который как всегда находился в бегах, известное дело, мастера ноги кормят.

– А я хрен его знает! – нагло заявил Саботаж. – Я за ними не слежу!

– Но ты вроде являешься материально ответственным, – застенчиво напомнил я.

– А чо мне с ружом стоять?

– Я понимаю, новые свистнули, но старые хотя бы где? Где замена?

– Дак в перемотку отвезли, Семен Лексеич!

Меня задело, как мне непринужденно врут. Как Тимке какому-нибудь, который и года у нас не проработал.

– Брешешь! – отрезал я и тут вспомнил имя Саботажа. – Брешешь, Георгий! Я узнавал, в перемотку ничего не возили! Ты все без замены раздал! Только случайно ли накладные две недели лежали, не тебя ли ждали, пока ты во вторую смену выйдешь, чтоб без лишних глаз?

Он не отшвырнул с треском газету. От не вытаращил глаза, бормоча ругательства.

Он повел себя совершенно адекватно, что вообще то было на него не похоже. Он спокойно отложил газету, аккуратно сложил его вчетверо и спросил абсолютно индеферентным тоном:

– О чем это вы, Семен Алексеевич?

На лице его было написано недоумение, как будто он увидел на пороге конторки марсоход на гусеничном ходу, а не простого российского инженера. Тут меня окончательно переклинило.

Как пишут в плохих романах, наиболее вероятные события промелькнули перед его глазами.

Я представил, что когда Саботаж изъявит желание встать стула, чтобы уйти, хлопнув дверью конторки, как я сладострастно наступаю ему ногой на полу безразмерного халата, возлежавшего на шашке, и не даю ему этого сделать. Ну прям как Жеглов Юрскому наступил.

Дальнейшие события представились мне как иллюстрированное приложение к уголовному кодексу. Вот я забиваю Саботажу якорь в ж…, попутно замеряя вылет вала. Вот следующая картина маслом «Избиение святого Георгия якорной цепью». Красивый стоп-кадр «Саботаж падает с верхнего стеллажа на ржавые балки».

Нечеловеческим усилием воли я прогнал видения, вернув на место инженера Сэма, но от этого он не сделался менее опасным, хитрым и коварным.

– Знаешь ли ты, брат Георгий, что на носу у тебя презентация, которую будет проводить лично господин Бу, великий и ужасный? – вкрадчиво сказал я.

– А нам что презентация, что х…тация! Мы люди маленькие, – нагло заявил он, вдали от начальства они все смелые.

Когда он хотел пасть раззявить, то я положил ему на рот руку, не совсем чистую, по пути я успел посетить сортир, а потом пощупать пару дизелей на полках. Сами понимаете, руки я мыть не стал.

– Знаешь ли ты, раб божий, как господин Бу поступает с такими маленькими людьми? – тем же зловещим тихим голосом продолжил я. – Если ты думаешь, что тебе дадут путевку в санаторий, то должен тебя разочаровать. Ты знал бригадира электриков? Знаешь, что Бу с ним сделал?

– Так вроде Бу еще не приехал, – неуверенно проговорил Саботаж.

– Электрик тоже так думал. Бу зашел в док, а в доке темно. Он выводит монтера на пирс, будто бы для проработки, а легонько так локоточком и толкнул. Тот с пирса и рухнул как подкошенный, да головенкой об топляк. Камнем на дно!

– А чего люди то?

– Сделали вид, что ничего не случилось. А ты как бы поступил? Массовые сокращения на носу, вякнешь, и ты за забором!

– Какой вы жути напустили, Семен Алексеевич! У меня же вторая смена! Сидишь тут ночью один, пирс рядом, так и кажется, утопленники о причал бьются. Вы врать не станете, вас все знают, – глаза его сделались белыми от страха. Воочию я убедился, что в порту про меня многое болтают, и не всегда это вредит делу.

Спустя четверть часа я омывал руки в море. На 6-пирсе имелась прорубленная в бетоне лестница, чтобы спуститься к воде. Мне казалось, что руки до сих пор пахнут чужим потом и страхом.

Саботаж вернул пропавшие эксгибиторы. Скорее всего, купил за свои деньги и положил на место, «как будто так и було».

Годзинскому я доложил, что «в Багдаде все спокойно».

Порт сродни Минотавру, перемалывающему людей. Каждый божий день вынь да положь человеческую жертву. У каждой жертвы свой срок. Кто тянет до пенсии, чтобы помереть в первый же год заслуженного отдыха. Чаще умирают в процессе, как помер Витек из бюро суд помощи. Лежал дома, смотрел телевизор, руки за голову. Сердце и остановилось, хотя он на сердце никогда не жаловался, веселый был человек.

Один я знаю, что сердце тут не при чем. Порт взял очередную жертву и сыто отрыгнул. Кто следующий?