Сергей Самаров - Приговоренный

На звонок в дверь Бурилят ответила русским словом. Этим она показала мне, что никого из своих друзей в гости не ждет. По крайней мере того человека, к груди которого прижималась у служебного входа в магазин.

Я очень даже желал бы встретиться с ним, но не сразу, не здесь и сейчас. Мне хотелось бы, чтобы меня к нему привела сама Бурилят.

Я чуть подождал. Наконец-то дверь открылась.

В полумраке прихожей нарисовалось вполне приятное молодое лицо. Разве что крупноватый нос чуть портил впечатление и мешал красоте быть классической.

Женщина рассматривала меня с интересом, но без особого удивления. Наверное, она предполагала, что ее будут доставать следователи, ведущие дело об убийства Рамазанова. Да и два подполковника, которые допрашивали Бурилят, наверное, предупреждали ее об этом. Короче говоря, мне показалось, что она была внутренне подготовлена к моему визиту.

— Вам кого? — все же спросила женщина.

— Я хотел бы, если можно, поговорить с Бурилят Манаповой. — Я был образцом вежливости и корректности, что ментам не очень-то и свойственно.

Во мне не было излишнего напора. Я явно не собирался вести себя по-хамски и совать свой нос во все, чуть ли не в унитаз. Бурилят это почувствовала.

— А вы кто? — спросила она чуть настороженно, но не беспокойно.

— Помощник патологоанатома из республиканской судебно-медицинской экспертизы, — ответил я и вытащил из кармана тот пропуск без фотографии, который получил от майора Оглоблина.

Потом я раскрыл его и помахал в темноте перед слегка приоткрытой дверью. При этом я для отвлечения внимания поправил на носу очки, которые так и норовили сползти на самый кончик носа. Оправа была мне великовата.

Рассмотреть, что за документ я предъявил, в таких условиях было невозможно. Люди вообще обычно имеют склонность больше верить чьим-то словам, чем своим глазам. Короче говоря, документ и название должности убедили Бурилят в том, что я нисколько не опасен для нее.

Дверь раскрылась шире, и я вошел в квартиру.

— Чай будете? — приветливо спросила хозяйка.

— Нет, спасибо, — отказался я, не желая оставлять здесь лишние отпечатки пальцев.

Я пока еще не знал, как повернется все это дело, поэтому не забывал об осторожности, в отличие от поведения в камере СИЗО. Я убрал бы свои отпечатки и там, но просто не успел. Мне помешали непредвиденные обстоятельства.

Все же Бурилят провела меня на кухню, а не в большую комнату, одну из трех в квартире.

После допроса женщины в Следственном комитете в ее жилище был проведен обыск. Менты хотели найти тот самый рюкзак с наркотой, которая стоила десять миллионов долларов. Я знаю, как проходят подобные мероприятия, какой беспорядок они оставляют после себя. Хотя рюкзак — это не листок бумаги. Его невозможно заложить в книгу, стоящую на полке.

Сейчас же в квартире никаким обыском и не пахло. Все было аккуратно, каждая вещь на своем месте, ничто не валялось на полу. Хотя комнату я сумел рассмотреть только при том свете, который заходил туда из раскрытой двери кухни.

На кухне Бурилят усадила меня на угловой диван. Когда я опускался на него, мой рукав непроизвольно задрался, стала видна татуировка. У меня мелькнуло опасение, что Бурилят из-за этой картинки может принять меня за уголовника. Но она, видимо, что-то в татуировках понимала, видела разницу между уголовной наколкой и любой другой.

— Я слушаю вас, — поторопила меня Манапова.

— Меня интересует, как давно Абдулла Рамазанов стал наркоманом. Сколько лет он принимал героин?

Ответ Бурилят я предвидел. Такие же вопросы задавали ей оба подполковника. Каждому из них она говорила одно и то же.

Точно так же сказала и мне:

— Он только травку покуривал изредка. А героин — нет. Я ни разу не видела, чтобы Абдулла кололся. Да что он вообще вам всем, за шиворот, что ли, нагадил. О покойниках вообще по вашему русскому обычаю не говорят плохо.

Она, как мне показалось, не желала разговаривать со мной на эту тему.

— Да. Торопитесь говорить о людях плохо, пока они еще живы, — ответил я нравоучительно, но с горьким смешком, словно самого себя осуждая.

Затем я вытащил из кармана стопку бумаг, нашел заключение судебно-медицинской экспертизы и показал ей строчки, которые раньше подчеркнул. Там шла речь об обнаружении в крови гражданина Рамазанова остатков героина, говорилось о наличии старых следов от уколов в локтевых суставах и относительно свежих — между пальцами.

Я не отдал документы женщине, только прочитал выдержки из них и осведомился: