Сергей Самаров - Бородатая банда

— Марку в темноте не разобрать. Но все четыре — внедорожники.

— Почему стоят?

— Уже поехали. Спускаются в сторону наших скал…

— Нас ищут? Найдут!

— Только что заметили догорающую машину. Свернули туда. Мы в стороне залегли…

— Докладывай, докладывай…

— Подъехали, вышли все. Их двадцать четыре человека. Кажется, большинство с автоматами. Стволами открывают дверцы, смотрят, обсуждают…

— Длиннобородые?

— Нет, есть даже бритые… Большинство бритые…

Кто это мог быть? Подкрепление имаму? Это значило бы, что нас заметили. Со мной остались только восемь бойцов. Все остальные рассредоточены. Но соотношение сил все равно нормальное, если учесть подготовку бойцов спецназа. При этом если они, в самом деле ожидали боя с нами, если бы нас заметили, то они не полезли бы так в открытую в скалы. Нет, здесь что-то другое. Но я пока не в состоянии определить, что именно.

— Внимание всем! — обратился я ко взводу. — Появилась большая группа вооруженных людей. Выдвигаются толпой в нашу сторону. Я сомневаюсь, что это подкрепление бандитам. Но не подкрепление нам — это точно. Соблюдать особую осторожность, никому не высовываться. Наблюдать и прятаться, прятаться и наблюдать…

Я, к сожалению, не знал, что за индикатор оптической активности стоит в дворе сельского дома. Некоторые из моделей индикаторов в состоянии уловить воздействие любого оптического прибора, даже если он смотрит в другую сторону. Хотя большинство индикаторов это сделать не могут. Но тут я вовремя вспомнил, что часовой во дворе мечети пользовался биноклем, когда желал рассмотреть вертолет. Значит, здесь более простой индикатор, который улавливает только направленное наблюдение. Это означало, что я могу пользоваться биноклем, рассматривая прибывшую группу. Я вытащил бинокль из футляра, включил тепловизор и стал ждать, когда группа появится в поле моего ночного зрения. Когда незнакомцы появятся из-за скал. Хотелось понять, что это за люди и что они здесь делают…

— Товарищ старший лейтенант, — снова вышел на связь снайпер Елфимов. — Одна машина возвращается на дорогу. Они к селу едут…

Джахпар крепко спал и даже видел цветные сны, когда почувствовал у себя на плече чужую руку.

Она легла на плечо не грубо, его не толкали, и потому Джахпар не обеспокоился, не схватился за пистолет, который всегда лежал у него под подушкой, и не протянул руку к автомату, что стоял прислоненный к стене. А просто проснулся сразу с ясным сознанием и светлой головой. Он всегда просыпался так, даже в детстве, когда рука еще не прикасалась к оружию и пальцы еще не знали, с какой силой следует нажимать на спусковой крючок.

А оружие в руки Джахпар взял не по годам рано. Сначала — нож, чтобы перерезать горло своему спящему, всегда пьяному отчиму. И сделал это, хотя у мальчишки тринадцати лет едва-едва хватило сил на такое действие. Нож тогда был обоюдоострый, его пришлось расшатывать в одну и в другую стороны, чтобы увеличить рану в размерах. Кровь хлестала сильно и забрызгала мальчишке все лицо. Однако он продолжал двигать ножом и уже тогда испытывал удовольствие от своей силы, что позволила ему, подростку, убить такого большого и сильного пузатого мужчину весом больше ста килограммов.

С тех пор прошло много лет, но это событие вспоминалось часто. А как ему было не вспоминаться, если с этого началось становление сильного, не знающего жалости мужчины. Становление жестокого, не знающего жалости воина. Тогда вину за убийство взяла на себя мать, а мальчишка попал в детский дом, где для поднятия своего авторитета рассказывал всем эту историю, хотя многие ему и не верили.

Джахпар открыл глаза. Над спящим склонился Шамхал, по сути дела, не человек, а животное, верный сторожевой пес Джахпара, что приехал вместе с ним из сирийской Ракки. Когда-то люди Джахпара подобрали на поле боя израненного бойца, брошенного своим отступающим отрядом, поскольку в отряде посчитали, что надежды на спасение у раненого нет, а пристрелить не пожелали.

Джахпар приказал выходить его. И даже нашел врача в захваченном сирийском госпитале, который оперировал раненого и почти безотлучно находился с ним рядом. Джахпар знал, что делал. Он каким-то внутренним чутьем понял, что может приручить этого дикого человека, который к тому же оказался земляком из Дагестана, и заставить служить себе в качестве сторожевой собаки.

На большее Шамхал сначала казался не способным. Джахпар сам ежедневно проводил с раненым по несколько часов. А когда тот пошел на поправку, приказал перенести его вместе с кроватью в свою комнату, чтобы тот спал рядом.