Сергей Самаров - Чужая кровь

Так было еще с самого детства, в детском кругу, где Омахан желал всеми командовать. И он командовал. И принимал решения. И если он говорил другим, что с кем-то не следует иметь дело, нельзя водить дружбу, то все мальчишки из компании подчинялись.

Только в школе так не получилось. Вышло так, что в классе оказался другой мальчишка, который имел характер, схожий с характером Омахана, и тот мальчишка был сильнее, лучше умел драться и имел больше друзей, которые могли за него постоять. Противостояние длилось до пятого класса, когда Омахан решил, что пора с этим заканчивать. Он взял дома дедовский кинжал, подкараулил своего соперника на улице, когда вокруг не было свидетелей, и убил его ударом в спину.

Сам Омахан после этого случая чувствовал себя плохо. Не принято среди дагестанцев наносить удар в спину. Но он знал, что противник сильнее его, и боялся, что тот сможет защититься, забрать у него кинжал и самого его убить. Но дело было сделано. И тогда уже, ощутив свою единоличную власть над одноклассниками, Омахан убрал из души сомнения. Для достижения целей все средства хороши. Даже удар в спину.

Кинжал он отмыл от крови и повесил на стену. И больше никогда не брал его в руки. Но взял в руки нож, когда ситуация с властью в коллективе повторилась. Омахан тогда работал на строительном комбинате. И в бригаде у них был чеченец, который тоже хотел всеми править. И постоянно унижал Омахана.

Тогда Омахан и взял в руки нож, желая ответить на унижение. Но у противника тоже откуда-то появился в руке нож. Они оба сильно порезали друг друга, прежде чем Омахан сумел воткнуть свой нож чеченцу в горло. И было это на виду у многих людей. Тогда состоялся суд, после которого Омахан надолго отправился на «зону» — это была его первая «ходка».

Как и полагается, в отрядном бараке был свой «смотрящий», который беседовал с каждый новым заключенным и решал, кто будет работать, а кто нет. Хотя «зона» и носила название «строгого режима», там тоже работали далеко не все, а жизнью и деятельностью заключенных распоряжалась не администрация ИТУ [8] ИТУ — исправительно-трудовое учреждение. , а настоящие крутые уголовники.

«Смотрящий» в бараке оказался земляком Омахана — из соседнего района — и долго выспрашивал, как и по какой причине молодой парень попал под суд. После разговора еще несколько дней или даже недель, сейчас это уже забылось, шла проверка по каким-то своим, неведомым ни Омахану, ни администрации колонии каналам. В итоге после проверки «смотрящий» взял молодого заключенного под свою опеку. А когда посмотрел на его шрамы от ножа чеченца, заявил, что Омахану следует учиться владеть ножом. Умеющий драться ножом таких ранений не получит.

Сам «смотрящий» себя к учителям не относил, хотя кое-что и умел. Он нашел учителя среди профессиональных уголовников в другом отряде. Договориться получилось. Оба они, учитель и ученик, якобы выходили на работу в производственный корпус, где имелось подходящее помещение и не было пригляда «вертухаев» [9] «Вертухай» — охранник в местах лишения свободы. .

Обучение проходило на щепках, внешне похожих на ножи. Уже через два месяца занятий Омахан мог, когда хотел, нанести любой удар своему учителю, тогда как тот ничего не мог с ним сделать. Он сам признал это и развел руками — ученик был талантливее его. На этом первичное обучение закончилось.

Мнение учителя создало Омахану авторитет в среде, его признали за специалиста и даже однажды пригласили (причем одновременно с обеих сторон) на разборку между группами двух разных отрядов. Омахан посоветовался со «смотрящим». Тот подсказал земляку, на чью сторону следует встать, хотя, казалось бы, молодость и сила были на другой стороне.

И Омахан не прогадал. Он очень аккуратно поработал ножом, нанеся несколько резаных ударов в горло. Но бил только тех, на кого ему заранее показали. В группе было много «шестерок», о которых не стоило даже пачкаться. Им велели пойти, и они пошли. В итоге никто, ни победители, ни проигравшие, не показал на Омахана, как не показал и на других. И даже те двое, что выжили с жесточайшими порезами, давать показания отказались, потому что хотели жить. Следствие, что основательно «трясло» в течение месяца всю «зону», ничего не смогло найти, кроме факта появления нескольких трупов и пары раненых. Но даже разговора о групповой разборке между заключенными не поднималось.

Омахан оказался вообще ни при чем, тем не менее авторитет его вырос, и он с чьей-то неведомой помощью умудрился сначала добиться перевода на «общий режим», куда за ним следом пришел и его авторитет, позволивший ему не работать, но числиться в ударниках труда. А потом, опять же чьими-то руками, было оформлено УДО [10] УДО — условно-досрочное освобождение. .