Сергей Самаров - Чужая кровь

— Солдаты говорили… — признался лейтенант, отчего-то краснея, как девица. — Я услышал…

— Понятно. Продолжайте плановые занятия, — дал я команду и сел за руль…

Банда вошла в село, которое считалось районным центром, на рассвете, когда в небе были ясно видны только вершины гор, но в долины и ущелья свет еще только начинал проникать. Жители гор хорошо знали, что настоящий рассвет наступит резко и быстро, когда солнце выкатится из-за хребтов и зальет светом окрестности. Рассветы и закаты в горах всегда бывают стремительными, к этому нужно привыкнуть.

Эмир Омахан вошел в село последним, в окружении троих гази [1] Гази — участник джихада, часто употребляется как обозначение ближайших и верных помощников эмира. , которые держали дома на прицеле своих ручных пулеметов. Старший брат Сатаны всегда ходил так. Рядом с ним постоянно находились трое пулеметчиков.

Движения Омахана были медлительными и важными. Традиционный тюрбан на голове, по которому узнавали эмира, медленно колыхался в такт движению. Тюрбан был сделан из натурального шелка цвета чистого золота. Перо пристегивалось к нему настоящей золотой застежкой с крупными драгоценными камнями. Все это как-то не очень вязалось с камуфлированным костюмом и металлокерамическим бронежилетом, обшитым простым черным брезентом. Но это не заботило эмира. Хотя он и предпочитал говорить на аварском языке, как самом распространенном языке Дагестана, все же относительно совместимости деталей костюма предпочитал использовать русскую жаргонную фразу, которая, как ему казалось, была к месту в любой ситуации: «Меня это не «колышит».

Тюрбан в подарок Старшему брату Сатаны привез один из его моджахедов, прибывший из Ирака. Он забрал тюрбан из музея одного древнего города. Все брали себе что-то на сувениры или для последующей продажи. Взял и он. Раньше, как говорил моджахеду смотритель музея, тюрбан принадлежал самому султану Салах-ад-Дину [2] Салах-ад-дин (Салладин) — султан, победивший армию объединенной Европы (крестоносцев), но разрешивший все-таки христианам построить в районе Иерусалима христианские храмы и создать Иерусалимское королевство, официально подчиненное арабам. , представителю курдской династии, правившей практически всем мусульманским миром своего времени. А когда смотритель хотел помешать моджахеду забрать тюрбан, без уговоров и угроз получил короткую автоматную очередь в грудь. Так отмахиваются от мухи, когда она надоест. Возражений от других сотрудников музея не последовало. Они не желали походить на мух.

И вот уже почти полгода как тюрбан украшал голову эмира Омахана. Он не посягал на лавры султана Саллах-ад-Дина, он брал выше — называл себя Старшим братом Сатаны. И не забывал при этом добавлять, что старший брат для младшего всегда является учителем. Это подразумевало, что для людей он страшнее Сатаны.

Многие из местных жителей не принимали само понятие «сатана» [3] Слово «шайтан», употребляемое в мусульманском мире, является только производным от древнесемитского «сатан» — противник. Таким образом, и понятие Сатаны исламу тоже не чуждо. , считая его сугубо христианским и чуждым. Но так назвали Омахана давно, еще когда он в очередной раз отбывал срок на «зоне», и не на родном Кавказе, а в Сибири. Ему кличка понравилась, и он продолжал ее использовать даже годы спустя, считая, что Сатана должен быть страшен всем, невзирая на вероисповедание. Как и его старший брат…

Сначала я, естественно, заехал домой. Жена только-только отправила дочерей в школу и на радостях так быстро приготовила мне завтрак, что я даже начал подозревать, что она по мне соскучилась. Позавтракав, я прицепил к камуфлированному костюму погоны, носить которые за несколько дней не отвык, и отправился в батальон с докладом.

Адъютант в приемной сменился, как и сам комбат. Прежний, как я подозревал, на пенсию вместе с подполковником Рыковым не вышел, но был куда-то отправлен для прохождения дальнейшей службы. Я за свою армейскую, недолгую еще жизнь ни разу не видел, чтобы адъютанты проходили тренировочные занятия вместе с другими офицерами, и потому никогда не понимал, где они могут служить в дальнейшем, поскольку спецназовцы из них получиться не могут просто по воспитанному службой характеру. Скорее всего, их отправляют в другие войска. Новый адъютант меня знал, хотя я не знал его. Еще весной у нас пришло много новых лейтенантов, которых пристраивали куда только возможно, особенно в штабе, и со всеми познакомиться у меня возможности не было.