Александр Тамоников - Вернуться живым невозможно

Наемник бежал по склону что есть силы и на отрезке крутого спуска не рассчитал скорость. Ему следовало притормозить. Харт этого не сделал, и инерция движения свалила его с ног. Он кубарем покатился вниз. Лебеденко же просчитал крутизну спуска. И как только на небольшой поляне Флинт наконец поднялся на ноги, рядом он увидел все того же старшего лейтенанта. У Харта на ликвидацию преследователя было не более двух, от силы трех минут. Сюда вот-вот могли выйти остальные бойцы группы «убитого» майора. Поэтому, взревев от ярости, Флинт бросился на Лебеденко. Удар клинка о клинок привел к тому, что оба противника лишились холодного оружия. Они просто не удержали ножи в руках, и те отлетели в кусты. Харт свои стволы оставил наверху, у Лебеденко был штатный «ПМ», но вытащить его из кармана бронированного костюма он не смог. Флинт вновь бросился на старшего лейтенанта. Казалось, наемник обезумел, раз решился на этот бросок. Бросок дилетанта, позволявший противнику, владеющему элементарными приемами рукопашки, легко обезвредить нападающего. Но Флинт не был дилетантом. Он сознательно пошел на проведение отвлекающего маневра, дабы заставить старшего лейтенанта раскрыться. Раскрыться, чтобы тут же получить смертельный удар под кадык. Поэтому, изобразив прямое нападение, Флинт на полпути резко остановился и, действуя автоматически, отработанно выбросил вперед руку со сложенными «лодочкой» пальцами. Однако Лебеденко не купился на столь примитивный и известный ему с «учебки» прием. Вместо того чтобы выставить блок против удара, который имитировал Флинт, старший лейтенант, наклонившись вправо, сам провел удар кулаком навстречу ладони противника. Раздался хруст сломанных пальцев. Взвыв от боли и схватившись за раненую руку, Флинт опустился на корточки. До него не дошло, что спецназовец и здесь вчистую сделал его, так как старший лейтенант не дал ему возможность осознать последствия допущенного промаха. Лебеденко ударом ботинка в подбородок вырубил наемника, отбросив тело Флинта на ствол дерева, по которому оно медленно сползло на траву. Лебеденко потер кулак. Вспомнил о Вьюжине. Холодок пробежал внутри. А если убил, сучок, майора? Хотел применить рацию, но тут на поляну выскочили Гончаров с Мамаевым.

Командир первой боевой двойки обратился к подчиненному, которым для капитана являлся Лебеденко:

— Ты мочканул, что ли, Флинта?

— Флинт – херня, оклемается! В нокауте он, что с командиром?

Мамаев не ответил, начав осматривать Флинта.

Лебеденко крикнул, переведя взгляд на Гончарова:

— Я спросил, что с Вьюжиным? Чего молчишь, Гончар? Нет больше майора?

Напарник Буракова отмахнулся:

— Охренел, Лебедь! И чего орешь, как беременный ишак? Жив Вьюжин. Правда, болевой шок получил. Да немудрено. В упор из «беретты» две пули. Но в грудь. Бронежилет свинец смял, а вот удар, сам понимаешь, получился не хилый. Да еще падение с обрыва. Короче, нашли мы майора на позициях духов-гранатометчиков. Тоже сдуру подумали: конец майору. Проверили. Живой. С ним Бурлак. Приводит в чувство. Уже привел, наверное. Боевая аптечка, она и безногого заставит встать.

Лебеденко обессиленно опустился на траву.

— А все я виноват, Гончар. Чуть зазевался и на тебе, бля, провалился в свой же окоп наблюдательного пункта. Эта же мразь, – старший лейтенант указал головой на Харта, – тут же ствол с голени да тесак из-за спины. Сначала выстрелил в майора, потом с ножом на меня! И чего с ножом? Почему и в меня не всадил пару пуль? В морду! Я шлем-то снял, чтоб ловчее было брать этого пирата! Он же ножом…

Только сейчас Гончаров заметил широкую рану на щеке боевого товарища, которая, как ни странно, практически не кровоточила.

— Е… твою за ногу, Лебедь! Да Флинт тебе фейс подпортил. Рана большая. Надо обработать и защитить, иначе шрам будет не слабый!

— Да хрен с ним, шрамы украшают нас! Че там Мамай с Флинтом возится?

— В чувство приводит! А ты вставай, пойдем в посольство. Рану надо обязательно обработать!

Лебеденко поднялся, окликнул непосредственного командира:

— Ну чего он там, Стас? Не сдох случаем?

Мамаев успокоил:

— Живой! И благодари бога, что живой! Убил – под трибунал пошел бы!

— Щас! За уничтоженного террориста?

— Лебедь, не придуривайся! Не за террориста, а за срыв основной операции!

Капитан заметил рану на лице Лебеденко:

— Ого! Не слабо тебе, Андрюша, досталось. – И приказал: – Гончар, Лебедя к медикам! Флинта я сам приведу в посольство. Давайте, а то с такой раной нашего Андрюшу и Аниса, жена его, не признает!