Александр Тамоников - Судьба офицера

— Еще минуту, майор!

Тот, покачав головой, вышел.

Полукаров взглянул на Запрелова:

— Ты что-то еще хочешь мне сказать?

— Вернее, спросить. Кого собираетесь назначить вместо меня?

— Во время боя после ранения я возложил обязанности ротного на Дебижу. Но это лишь потому, что только через него мог корректировать действия подразделения, а вообще планирую Телюпина, он самый старший из твоих взводных.

— Что ж, это верно. Насчет меня какое принято решение?

— А какое насчет тебя может быть принято решение. Лечись, выздоравливай!

— Но у меня близка замена!

— Я это помню. И в штабе армии тоже. Ну, все, Илья, мы будем навещать тебя. Выздоравливай. И ни в чем не вини себя. Война, будь она проклята, без жертв не бывает. Я тоже еще зайду к тебе. Пока.

А на следующий день Запрелов узнал, что решением вышестоящего командования его отправляют в Союз. Сначала для лечения в Ташкентском госпитале, затем в отпуск. И далее, исходя из результатов медицинской комиссии, будет определена дальнейшая судьба офицера. В понедельник 10 сентября 1984 года транспортным бортом из Баграма Илью Запрелова доставили в столицу Узбекистана, где поместили в одно из отделений Окружного госпиталя. Лиза не провожала бывшего любовника. Да и не видел ее капитан после той ночи, как пришел в себя. О чем особо не жалел.

Лечение в Ташкенте не заняло много времени. Фронтовой хирург из обычного медсанбата на совесть прооперировал Запрелова, и уже через три недели Илья покинул госпиталь, а следом и столицу Узбекистана, направившись в свой родной город в реабилитационный отпуск.

Дома ему пришлось невесело. Процедура развода с женой затянулась, и это были не самые приятные дни в жизни Ильи. А затеянный в доме ремонт сожрал последние сутки вынужденного отдыха, причем уезжал из Переславля Запрелов, оставляя жилище в разгромленном виде. Шабашники, которых он нанял, сломать, что можно, сломали, но вот создать ничего не создали, бурно пьянствуя каждый день. Бросив все, 10 ноября капитан Запрелов вылетел обратно в Ташкент. После отпуска ему было предписано поступить в распоряжение Командующего Краснознаменным Туркестанским военным округом. И вновь так называемый Пентагон — штаб округа, шестой этаж, управление кадров, где он два с небольшим года назад получил документы для отправки «за речку», в Афганистан. Признаться, капитан ожидал, что после Афгана его отправят если не в западные группы войск, расквартированные в ГДР, Польше, Венгрии и Чехословакии, то в Московский округ. Не тут-то было. Бравый подполковник управления кадров выдал Запрелову предписание, где офицеру предлагалось убыть в распоряжение командира N-ской учебной дивизии и далее в отдельный разведывательный батальон, дислоцирующийся в Туркмении, в населенном пункте Меджер, командиром роты. Но уже учебной, на майорскую должность. И вот в воскресенье, 18 ноября, в 3 часа 40 минут местного времени Илья сошел с подножки пассажирского поезда Ташкент-Красноводск на платформу небольшой станции с вывеской «Меджер». Поезд, простояв положенные 2 минуты, двинулся дальше на Ашхабад, до которого было около 400 верст, а капитан, поставив баулы на асфальт, осмотрелся. Станционное здание со стороны путей имело три двери: одна вела в кассовый зал, другая служила входом в станционный ресторан. Странно, но таковой здесь присутствовал и, судя по оформлению окон и табличке с графиком работы, активно функционировал. Третья дверь была закрыта на массивный засов. За станцией одноэтажные дома с дворами и садами за высокими стенами кирпичных заборов и огромными, массивными, железными воротами. Похоже, этот Меджер, несмотря на статус районного центра, являлся обычным кишлаком, большим кишлаком. Хотя слева вдалеке виднелись пятиэтажные жилые дома. Короче, поселок, так правильнее. Рядом со станцией какой-то ангар, за ним сквер. Кругом тишина и темнота, нигде ни одного фонаря. Только тусклый свет из кассового зала. Подняв баулы с формой, Запрелов вошел в помещение, оказавшееся еще и залом, или комнатой ожидания. В стене два окошечка. Закрытых, естественно, в это время суток, вдоль стен обшарпанные, местами поломанные скамейки вокзального типа. На них, никем и ничем не потревоженный, капитан провел время до утра. Ему удалось уснуть. И разбудила его русская тетка в черном халате с ведром воды и шваброй в руке:

— Эй, служивый?! Вставай! Мне прибраться здесь надо.