Александр Тамоников - Ритуал возмездия

Часы на руке Герхарда пропищали полночь. 0 часов! Начали!

Ломидзе и Таравка вытащили «ТТ», привели их в боевую готовность, загнав патрон в патронник и укрепив на стволах глушители. Взяли саперные лопатки, стоявшие у стены, пошли на выход, освещая себе путь фонарями.

За время пребывания в доме они хорошо узнали его внутреннее расположение, поэтому двигались уверенно и бесшумно.

Вот и детская комната!

Наемники открыли двери, вошли в небольшую комнату.

На полу в ряд спали дети. Но их почему-то оказалось семеро. Георг с Таравкой переглянулись. Последний пожал плечами. Ломидзе пальцем указал на детей, выделив крайних: мальчика лет четырех и девочку года на три постарше.

Таравка кивнул головой, что понял.

Бандиты сняли пистолеты с предохранителей. Прицелившись, каждый выстрелил по пять раз в головы спящих детей, разбивая их мощными пулями «ТТ». Отстреляв, разошлись в стороны, к тем детям, что спали с краю. В ход пошли саперные лопатки. Отрубив изуродованные головки, забрызгав кровью и серой жидкостью постель, ставшую общим саваном для ни в чем не повинных детей, протерли ручки орудий смерти, бросили лопатки на убитые крохотные тела.

С «ТТ» сняли глушители. Закрыв за собой двери, пошли в женскую половину дома. Возможно, Герхарду там понадобится помощь.

Но эстонец в помощи не нуждался.

Держа в одной руке нож, в другой пистолет, он первым делом зашел в спальню к Ахмеду, который после любовных утех с третьей, самой пока желанной женой спокойно спал. Рядом голой лежала молодая женщина.

Герхард на минуту остановил свой взгляд на точеной фигурке шестнадцатилетней женщины. Черные волосы длинной прядью спадали с плеч, слегка прикрывая стоящую торчком упругую грудь, ноги были раскинуты в стороны, выставляя напоказ интимное место.

Желание поднялось в Герхарде, он пересилил его, дважды выстрелив в женщину: первым выстрелом прямо туда, между ног, вторым в сосок такой привлекательной левой груди.

Ахмед спал чутко. От хлопков выстрелов он проснулся, и… увидел стоящего с оружием Герхарда.

— Господин Милле…

Эстонец молча стоял, перебросив в руках пистолет с ножом, теперь в правой руке он держал широкий, острый тесак и смотрел на чеченца.

Тот приподнялся, повернул голову в сторону жены. Открыл рот в немом крике, да так и не успел его закрыть.

Милле сделал шаг к хозяину дома, наотмашь полоснул ножом по шее. Из широко раскрывшейся раны полным ручьем хлынула кровь.

Командир наемников напоследок выстрелил в голову голой женщины, сплюнул на залитую кровью постель, не стал смотреть на предсмертные судороги Велиева, вышел из комнаты, пошел по коридору. Встретил подельников. От неожиданности чуть было не разрядил в них остаток обоймы. Молча покрутил концом глушителя у виска, показал им, чтобы убирались, пошел дальше.

Комната средней жены.

Она спала, закутавшись в одеяло и забившись в дальний угол комнаты.

Герхард подошел к ней, пнул ногой.

Женщина мгновенно перевернулась на спину, будто и не спала. Ахмеда ждала, что ли?

Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела наведенный на нее зрачок глушителя. Крикнуть средняя жена тоже не успела.

Из зрачка вырвалось пламя, и голова взорвалась на тысячу мелких осколков, навсегда гася сознание бедной женщины.

Герхард выстрелил еще раз. Прямо в лоб. Повернулся, так же бесшумно вышел и из этой комнаты. Оставалось навестить комнату старшей жены Ахмеда, Лили.

И она не спала. Чего никак не ожидал убийца.

А дело было в том, что дочь Лили заболела и сейчас металась в жару, а мать, забрав ее из детской, сидела рядом, постоянно меняя холодный компресс на лбу одиннадцатилетней девочки.

Когда Герхард открыл дверь, женщина, не обернувшись, спросила:

— Ахмед, ты пришел? Я ждала тебя! Надо бы фельдшера вызвать, Айне все хуже и хуже. Хотя бы температуру сбить.

Кривая ухмылка перекосила физиономию эстонца.

— Фельдшер уже здесь, дорогая! И он сейчас вылечит вас обеих. Болезнь отступит, будь уверена, Лиля!

Услышав голос, не принадлежавший мужу, женщина резко обернулась, но нож по ручку вошел в ее грудь. Лиля захрипела, схватилась за рукоятку тесака, но вытащить его не смогла. Смерть уже цепко ухватила ее в свои холодные объятия. Нож выдернул Герхард, ногой оттолкнув в сторону умирающую жену хозяина дома, который приютил его. Не обращая больше внимания на женщину, убийца склонился над мечущейся в забытьи девочкой.

Она была красива. И вообще все дети Ахмеда были красивы, но эта девочка особенно. А Айне какой-то притягательный шарм придавал больной румянец и мелкие капельки пота, выступившие на лбу. Словно девочка, только что испытав неведомое ранее наслаждение первой близости с мужчиной, закрыла в истоме глаза.