Александр Тамоников - Ритуал возмездия

— Ирина, девочка, потерпи немного, сейчас я вызову «Скорую помощь», и все будет хорошо, дорогая.

— Нет, Дима… это конец… знаешь… – она говорила с трудом, мешала кровь, толчками вытекающая изо рта, -…жить хочется… Ведь я… только полюбила… тебя полюбила… это так… прекрасно, любить. Я дура… правда?

— Нет, Ирина, неправда, – с болью отвечал умирающей девушке Горелов, – ты очень хорошая женщина, но не надо ничего говорить. Влад! – крикнул он другу, который склонился над обреченным Сагией. – Влад! Бросай это дерьмо и вызывай «неотложку»!

Яшкин подошел к Горелову, посмотрел на Ирину, на ее раны, на кровь, образовавшую целую лужу вокруг женщины.

— Надо уходить, Дим, девушке никакая медицина уже не поможет, как это ни прискорбно!

— Я кому сказал, «Скорую» сюда! – закричал Горелов. – Она грудью своей меня, мужика, майора спецназа, закрыла! Ты это понимаешь?

— Я все, Дима понимаю. Отпусти ее, девушка умерла, – тихо проговорил Влад, отходя в сторону.

Горелов перевел взгляд на побледневшее, ставшее таким красивым лицо бывшей проститутки. Со всей силы ударил по стене:

— Не должно было быть вот так! Я, я должен был ее защитить, а не наоборот!

Он застонал в бессилии что-либо сделать.

С большим трудом сумел взять себя в руки, закрыл глаза женщине, поднялся, бросил:

— Уходим, Влад! Иди левым проходом, я следом.

Еще раз взглянул на погибшую молодую женщину, тихо сказал:

— Прости меня, Ирина, и… спасибо!

Сказав это, Горелов достал гранаты, зубами выдернул предохранительные кольца, метнул мощные «Ф-1» в зал, бросился за Владом. Взрывы, слившиеся в один, потрясли близстоящие дома. Опоры перекрытия кафе переломились, увлекая вниз кровлю, сооружая своеобразный саркофаг над теми, кто навсегда остался в зале.

Звуки сирен машин милиции, «Скорой помощи», пожарной охраны друзья услышали, подойдя к джипу Горелова. Влад посоветовал:

— Ты бы плащ снял. Он весь в крови!

Дмитрий молча подчинился, бросил роскошную вещь в багажное отделение. Туда же уложили оружие, маски, перчатки. Накрыли все защитным пологом, сели в салон.

Горелов закурил. В несколько длинных нервных затяжек выкурил сигарету до фильтра, спросил:

— Тебя домой, Влад?

— Да. Куда же еще?

— А может, ко мне? Пузырь дома есть, раздавим, Ирину помянем? Девчонку жалко, сил нет, как жалко ее!

Влад отрицательно покачал головой:

— Нет, Дим, не хочу я водки, а Иру потом помянем. И тебе не надо бы! Думай о другом! Да, мне Сагия перед смертью информацию по Карэну слил. Там для тебя есть интересные моменты, если, конечно, не остановишься на Богдане.

— Остановлюсь? Ты серьезно это спрашиваешь?

— Почему нет?

— Потому что Горелов на полпути не останавливается, а идет до конца! Тебе ли не знать об этом? Карэн один раз уже ушел от меня живым. Знай я тогда, что задумала эта потная свинья с Кораблевыми, на куски порвал бы, прямо в сортире порвал бы! Но я не знал, и он остался жить. Ушел от смерти. Второй раз ему не уйти! Говори, что за информацию ты узнал?

— Ее еще проверить надо. Подожди до завтра, время, если верить Сагии, терпит. Утром все выясню и доложу по полной форме.

— Заодно ты мне досье на Карэна собери. Дела его меня не интересуют. Главное, места, где он обитает.

— Думаю, завтра тебя это уже интересовать не будет, – ответил Влад.

— Даже так?

— Да.

— Добро! Так тебя, значит, домой?

— Может, я поведу машину?

— С чего бы это вдруг? Решил, что я не в себе? Да, я не в себе! Но вести машину в состоянии, вот так, Влад!

Дмитрий рванул джип по улице, отвез Яшкина домой, вернулся к себе. Отгонять машину на стоянку не стал, поставил возле подъезда на специальную, охранную сигнализацию. Поднялся к себе. Хотел позвонить Ольге, передумал. Достал из холодильника бутылку водки. Тут раздался вызов на его сотовом, Горелов ответил:

— Ну?

— Это Жаворонков! Я насчет часов! Мы же договаривались, что…

— Иди ты на хер, Виталик! И часы выброси, неужели я стал бы, на самом деле, тебя минировать? Такое только в кино бывает, Жаворонков! Свои котлы получишь по почте. Понял?

— Ну… ну вы и даете…

— Все, отвалил, у меня дела!

Дмитрий отключил телефон, из горлышка, в три захода, опрокинул спиртное внутрь, закурил, бездумно направив взгляд в черный квадрат окна.

Через час он спал, не раздевшись, прямо на ковре, широко разбросав свои крепкие руки.

Алкоголь и внутреннее напряжение свалили боевого майора.

Москва