Александр Тамоников - Солдаты необьявленной войны

Он подошел к стойке:

— Оля! Ты можешь спокойно выслушать меня?

— А зачем, Андрей? По-моему, и так все предельно ясно.

— Что тебе ясно?

— Не задавай глупых вопросов!

— И все же?

— То, что между нами больше ничего не может быть! — Но почему?

Ольга внимательно посмотрела на Кудреева:

— Ты зачем пришел?

— Поговорить с тобой! Объясниться! Разобраться в произошедшем, наконец!

— Я не желаю ничего слышать! Достаточно того, что видела утром. Это объяснило все лучше всяких слов!

— Но… Оля!

— Товарищ подполковник, у вас ко мне есть дело по службе?

— Да какой, к черту, службе?

— Тогда, Андрей Павлович, очень вас прошу, оставьте меня! Рапорт о переводе в другое подразделение или, если перевод окажется невозможен, на увольнение я передам вам, как и положено, по команде!

Кудреев закусил губу.

Ольга не выдержала:

— Да оставь ты меня, ради бога! Не мучай! Я не могу тебя видеть!

И она зарыдала, уткнувшись лицом в руки, сложенные на столе.

Андрей, чувствуя себя последним подлецом, вышел в коридор.

В его конце, у своей приемной, стоял Воронцов.

Он позвал Кудреева:

— Может, зайдешь?

— Зачем? Чтобы и от тебя слушать упреки? Не хочу!

Андрей повернулся и пошел на выход.

Командир рембата вздохнул, проводив взглядом уходящего по коридору подполковника, проговорил:

— Эх, черт! Жизнь ты наша, жистянка!

Андрей прошел в подразделение. Подчиненные встретили командира сочувственными взглядами. Он молча скрылся в канцелярии. Достал из сейфа бутылку водки, выпил сто граммов. Зашел начальник штаба. Щукин, увидев водку, укоризненно покачал головой:

— Не дело, Андрей, задумал. Водка тебе не поможет, а вот навредить… в два счета.

— Витя, не читай мораль, а?

— Никто тебе ничего читать не собирается! Но и раскисать ты не имеешь права. Отряд в преддверии боевого выхода, а ты выводишь себя из строя!

— Ничего! Надо будет, соберусь, ты меня знаешь.

— Знаю. И все же советовал бы не увлекаться пойлом. Состояние не облегчит, только хуже будет. Тебе самому об этом не хуже меня известно.

— Ладно, оставим этот разговор, я пойду домой.

— Стоит ли быть одному? Может, среди людей и отойдешь быстрее?

Кудреев вздохнул:

— От этого, Витя, не отойдешь. Короче. Я дома. Рули здесь сам. Если что, звони или присылай посыльного.

У парка боевых машин он встретился с Кравцовым. И встреча эта не была случайной. Замполит, завидев командира отряда спецназа, специально вышел навстречу с контрольно-технического пункта. Он поприветствовал Кудреева:

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Здравствуй, Кравцов, ты меня поджидаешь?

— Вообще-то хотел сам явиться к вам, а тут смотрю, вы к нам!

— Ты по поводу Крикуновой?

Майор потер переносицу, предложил:

— Пройдем в курилку? Разговор нам предстоит не простой и действительно, к моему сожалению, касающийся супруги начальника финансовой части нашего батальона, Людмилы Крикуновой.

Кудреев посмотрел в ехидные глазки замполита, ответил:

— Мне не хотелось бы возвращаться к этому вопросу. А посему и разговор считаю лишним.

— Напрасно вы так считаете, Андрей Павлович! Конечно, я лично, как человек, а не должностное лицо, предпочел бы не выносить произошедшее на обсуждение, однако имею официальный рапорт старшего лейтенанта Крикунова.

— Вот как? И что же пишет в своем рапорте твой подчиненный?

— Давайте все-таки пройдем в курилку? Там будет удобнее обсудить ситуацию.

Подполковнику пришлось согласиться:

— Хорошо. Идем.

Офицеры устроились недалеко от КТП парка.

Кравцов достал из своей папки лист бумаги:

— Вот этот злополучный рапорт! В нем Крикунов утверждает, что вы, Андрей Павлович, посягнули на честь и достоинство его супруги, попытавшись изнасиловать Людмилу, обманом и силой затащив ее к себе домой. И просит по данному факту провести служебное расследование. В случае отказа грозит обратиться к вышестоящему командованию и в военную прокуратуру.

Андрей прочитал рапорт, вернул его замполиту рембата, прокомментировав сей документ предельно кратко:

— Чушь собачья!

Майор возразил:

— Не скажите, Андрей Павлович! Если бумаге дать ход, то неизвестно еще, чем все закончится!

Кудреев вновь взглянул на Кравцова, встал со скамейки, отрезав:

— Имей в виду сам и передай Крикунову с его благоверной супругой, что я плевать хотел на этот рапорт. Пусть обращается с ним хоть к президенту! Шантажировать себя я никому не позволю. Никому, Кравцов, ну а ответить компетентным органам в случае необходимости найду что! Честь имею!