Александр Тамоников - Солдаты необьявленной войны

Кудреев попросил:

— Расскажи о себе. Лейтенант, удивленный, пожал плечами.

Рассказывать ему особенно было нечего. Родился в райцентре Курганской области. Жил с матерью, отца не помнил. Поступал в военное училище, но с первого раза провалился. Год отслужил в войсках, затем повторное поступление, на этот раз успешное. Учеба, выпуск, распределение, служба в мотострелковом полку. Чечня, рембат.

Кудреев попросил:

— О Чечне, если можно, подробнее.

— А что Чечня, товарищ подполковник? Война, она и есть война, сами знаете. Только там было все иначе, чем здесь. По крайней мере делом занимались, а не порнографией, извините.

— Орден за что получил?

— За бой один в горах.

— Что за бой?

— Закурить разрешите?

Подполковник разрешил, пододвинув к лейтенанту пепельницу.

Тот ненадолго задумался, вспоминая, видимо, тот бой. Наконец начал. Из рассказа следовало, что взвод, которым он командовал, был отправлен в одно из ущелий, с задачей заблокировать его от возможного прохода отряда боевиков. Двое суток все было тихо. На третьи передовой разведывательный дозор доложил о появлении крупной, штыков в двести, банды. А во взводе тридцать человек. Взвод принял неравный бой. Боевикам достаточно быстро удалось обойти позиции заслона и выйти в тыл. Подразделение Дубова было зажато в ущелье и, казалось, обречено.

Кудреев задал вопрос, прерывая нервный рассказ лейтенанта:

— И как же удалось вырваться из каменной ловушки?

— Нас атаковали с фронта и тыла. Фланги же не использовались, так как представляли собой неприступные скалы. Но только с виду неприступные. На самом деле с одного склона в камнях спряталась узкая расщелина. Похоже, боевики о ней не знали. По ней можно было подняться на вершину хребта, но, чтобы уйти с ранеными, взводу необходимо было сняться с позиций, что тут же подвергло его немедленной и реальной угрозе полного уничтожения. Пришлось пойти на хитрость!

Подполковник, профессионально заинтересованный рассказом молодого офицера, вновь спросил:

— Что за хитрость?

— Патроны у нас заканчивались, но оставались дымовые заряды и гранаты. Вот я и решил одновременно с двух сторон применить завесу, не прекращая ведения отвлекающего огня. Группа из четырех человек, по двое с каждой стороны, прикрывала отход основных сил. Маневр удался. Пока «чехи» прочухались, взвод втянулся в расщелину, начав подъем. Так, отстреливаясь, и вышли на вершину, по пути гранатами организовав за собой завал и приличный камнепад.

— И боевики не пытались достать вас с противоположного склона?

— Пытались, конечно, но только мои снайперы легко снимали их на подъеме. Потеряв человек десять, духи понемногу успокоились. Ударили, правда, пару раз из противотанковых гранатометов, но в результате получили очередной камнепад. Ну, а взвод к вечеру с вершины сняли «вертушки». За этот бой меня и наградили орденом Мужества.

Кудреев внимательно слушал лейтенанта, наблюдая за ним. Подполковника подкупало то, как обыденно, спокойно, без всяких лишних эмоций и приукрас, Дубов рассказывал о том, как своим умелым руководством, по сути, спас взвод от неминуемого разгрома. Лейтенант искренне считал, что не совершил ничего такого, а просто выполнил свой долг, не более того. Если посмотреть в корень, то поступок молодого офицера иначе как подвиг назвать было нельзя. Какому-нибудь генеральскому сынку, поступи он так же, сразу Героя бы дали да с повышением в штаб перевели. Впрочем, генеральский сынок никогда не оказался бы на месте Александра Дубова. Подполковник спросил:

— За что же тебя после всего этого перевели в рембат?

— А, товарищ подполковник, чего об этом сейчас вспоминать?

— И все же?

— Как-то с ребятами поддали не слабо, это уже после награждения, ну и подняли шум в общаге. Кастелянша позвонила в штаб, пожаловалась. Явился замполит и давай материться. Какие только выражения не употреблял. Ну и послал я его! Утром вызвали к командиру полка. Полкан был с понятием, хотел замять конфликт, но при условии, что я принесу публичные извинения. А за что? Это он должен был извиняться. Я отказался, а потом, уж и не помню по какому случаю, политической проституткой его обозвал!

— Вновь по пьянке?

— Нет, трезвый! После этого понеслось. Он словно за каждым моим шагом следил. Ну и собрал досье, где чуть ли не по минутам было расписано все, что можно было отнести к нарушению воинской дисциплины. А потом приказ, меня перевели сюда!