Александр Тамоников - Солдаты необьявленной войны

— Попробую, но думаю, если новая соска откажет майору в близости, он сам, без всяких договоров, обольет недотрогу такой грязью, что ей здесь уже не отмыться.

— Это то, что и надо.

— Мне одно, дорогая, интересно, что тебе-то вся эта суета даст? Ты для Кудреева не станешь лучше. Да, возможно, он отвернется от Ольги, но и к тебе не приблизится. Просто вы обе станете для него шлюхами, которых подполковник терпеть не может!

Людмила прошипела:

— А вот это уже не твое поросячье дело, понял?

Бармен вновь изобразил на физиономии ухмылку:

— Как не понять, дорогуша? Все мне прекрасно понятно. Но, смотри в зал, твой Кудреев уже осушил бутылку. Пора бы отправить его домой.

Официантка возразила:

— Пусть сидит, сколько хочет.

Костик подозрительно взглянул на любовницу:

— Эй, голубка! Уж, не с ним ли, ни хрена не соображающим, ты собралась уйти отсюда? Не выйдет! У нас договор, и сегодня ты моя!

— Я и буду твоя. Но сначала… хотя не будем загадывать. Не волнуйся, свое ты получишь сполна. Только сейчас не мешай мне.

В это время, опрокинув пустую бутылку на пол, из-за стола поднялся Кудреев.

Сегодня спиртное подействовало на него. Но не успокоило, как того желал командир отряда спецназа, а еще более возбудило. В пьяной голове мелькнула мысль: а не вернуться ли к Воронцовым и не дать в жало этому слащавому замполиту? Но подполковник заставил взять себя в руки. Он подошел к стойке, бросил на прилавок смятую пятисотенную купюру.

Бармен, улыбнувшись, предложил:

— Бутылочку с собой, господин подполковник? Все не скучно будет одному ночь коротать.

И эта фраза взорвала Кудреева.

Он схватил Костика за отвороты пиджака.

Легко вытащил тучную фигуру бармена прямо на стойку. Приблизил лицо к его вдруг перекосившейся от страха физиономии, медленно, но отчетливо проговорил:

— Если ты, хорь тыловой, еще раз откроешь свою вонючую пасть, чтобы что-либо посоветовать мне, я закрою ее навсегда. Похороню тебя, дерьмо у стойки! Усвоил?

Кудреев оттолкнул бармена, да так, что тот, отлетев назад, врезался в полки с напитками. Ударившись о дерево, Костик осел на пол, осыпаемый бутылками и банками с пивом, вином, водкой и коньяком.

Подполковник спецназа ногой раскрыл дверь на улицу.

Людмила растерялась от внезапной агрессии всегда уравновешенного и спокойного Кудреева. И очнулась от пискливого голоса поднявшегося с пола бармена:

— Ну, подпол, ну, сука! Ты пожалеешь, что поднял на меня руку! Смотри, Людка, свидетелем будешь. Завтра же сброшу бумагу в военную прокуратуру. Посмотрим, как запоет тогда этот беспредельщик!

Официантка, оценив обстановку, так, как недавно Кудреев, только легче, притянула к себе бармена, проговорив:

— Заткнись, Костик! Сам во всем виноват. И слушай, сейчас я слиняю, ты тут как-нибудь без меня. Но, закрыв кафе, не уходи. Я вернусь, обязательно вернусь, и, клянусь, в подсобке ты забудешь обо всем на свете, а не только о стычке с подполковником.

Потом, сбросив с себя фартук официантки, ринулась вслед за Кудреевым.

Она догнала его на темной улице, метрах в пятидесяти от кафе.

— Андрей!

Подполковник обернулся, глаза его были пьяны и злы.

— Чего тебе?

— Андрюш, что с тобой? Случилось что?

Кудреев расстегнул верхние пуговицы рубашки.

— Слушай, женщина! Тебе какое дело, что со мной? Что у меня? Зачем у меня? Ты перестанешь надоедать мне? Или слов не понимаешь? Хочешь, чтобы я с тобой поговорил по-другому?

— Хочу, Андрей, хочу! Если тебе станет легче, ударь меня! Избей! Сомни! Все приму!

— Короче, красавица, будешь продолжать лезть в мою жизнь — убью! Ты знаешь, я это сделаю!

Людмила вздохнула:

— Убивай! Все одно, жизнь без тебя — пустота.

Кудреев, успокаиваясь, покачал головой:

— Нет, Людмила, с тобой все же бесполезно говорить. Отвали. Мне надо домой.

Он повернулся, но споткнулся. Официантка кинулась к нему, удержав от падения.

— Эх, герой, давай хоть провожу, а то упадешь и встать без помощи не сможешь. Будут потом обсуждать, как командир спецназа валялся пьяным…

Андрей, поняв, что в этой чертовой темноте улицы вряд ли самостоятельно и без приключений доберется домой, согласился:

— Ладно, помоги. Пошли, но… только до калитки. Дальше для тебя — запретная зона.

— Конечно, Андрюша, что я, не понимаю?

Взяв офицера под руку, Людмила довела его до квартиры.

— Спасибо. А теперь возвращайся в кафе.

— Дверь-то сам откроешь?

— Уходи!

— Ухожу, только… Андрюша… будет плохо… пересиль себя, позови, а? Я для тебя сделаю все! Все, что ни пожелаешь…