Александр Тамоников - Специальная команда

Лиля рассказывала, стараясь не упустить малейшей подробности.

Вадим стоял у окна и курил сигарету за сигаретой, сжав кулаки и скрипя зубами.

— Вот что, Вадим, произошло у нас в городе. Тамару и Оленьку звери дикие растерзали. Николай исчез, и его пытаются представить убийцей, маньяком, представляешь? Но, думаю, его тоже нет в живых. Правда, тело не обнаружено. В доме оставили только трупы Тамары и Оли, дом подожгли, рассчитывая на то, что обгоревшие тела найдут, а улики сгорят, чтобы все свалить на Николая. Это одна из версий следствия. Но сильный дождь не дал пламени разгореться. Когда два негодяя ворвались ко мне, я спала, они надели на меня наручники, а рот заклеили скотчем. И потом этот Седой, — Лиля вновь заплакала.

— Ну, ну, дорогая! Если тяжело, не говори, потом доскажешь.

— Нет, Вадим, я должна сейчас рассказать все. Так вот этот Седой, как его называл подельник, решил, прежде чем убить, изнасиловать меня. Я сопротивлялась, как могла, тогда он стал меня избивать. Сначала на диване, потом бросив на пол.

— Ну сволота, ну тварюги! — Полуянов кипел от ярости.

— Но это еще не все. Седой снова бросил меня на диван, достал нож и сказал: «Видишь этот клинок? Им я медленно твоей племяннице перерезал горло, от уха до уха. А тебе, если будешь сопротивляться, отрежу голову». В этот момент подъехал сосед Василий, который служит в ОМОНе, со своими сослуживцами. Они и спугнули извергов.

— А кто ранил тебя? Все тот же Седой?

— Нет, стрелял в меня некий Валет.

— Но милиционеры должны были слышать выстрелы и начать немедленно действовать, и если не захватить бандитов, то завалить их из автоматов?

— Не могли омоновцы слышать выстрелов, Вадим!

— Глушитель?

— Да.

— Понятно. Значит, Седой и Валет?

— Да, Вадим, они называли какого-то Крюгера и еще кого-то, и я поняла, что именно Крюгер издевался на даче над Тамарой и Олей.

— Крюгер, Крюгер! «Кошмар на улице Вязов»!

— Что?

— Да нет, ничего, это я так.

— Вадим, я добиралась к тебе, чтобы просить о помощи.

— Найти и уничтожить убийц и насильников. Угадал?

— Да, угадал.

— Ты правильно сделала, что нашла меня. Убийцы будут уничтожены, это я тебе обещаю! Клятву и слово свое я держу всегда! А сейчас, — он посмотрел на часы, 4.32, — у тебя лекарство еще осталось?

— Нет, ты вколол последнюю ампулу.

— Ну ничего, пару штук я у себя найду. До утра продержимся, а сейчас давай я осмотрю твои раны, не разошлись ли швы? Обработаю их, сделую новую повязку, дам тебе снотворное — и спать. Постель в спальне чистая, я там почти не сплю, все больше на диване или на службе в кабинете. На раскладушке.

— А сам?

— Мне, Лиля, надо подумать. Крепко подумать.

— Ты правда достанешь их, Вадим?

— Достану! Не волнуйся.

Он снял с Лили старую повязку, место вокруг швов покраснело, но они не разошлись. Обработав раны, Вадим наложил чистую повязку.

— Какие у тебя нежные и сильные руки, — проговорила Лиля. — Тебе бы хирургом быть.

— А я и так хирург, Лиля. Специалист по злокачественным опухолям. Вырываю их с корнем. Вот, выпей таблетки.

— «Карамель»? — спросила Лиля, имея в виду сильное снотворное, которым пользуются в боевых условиях, когда необходим отдых.

— Она самая.

— От нее потом голова болит.

— Ничего, уж от головной боли мы что-нибудь найдем. А сейчас я провожу тебя до постели, сделаю укол — и баиньки. Если, как проснешься, не застанешь меня, не волнуйся и не пугайся. На столе будет сотовый телефон, там в памяти есть мой номер. Хочешь, звони. Будь как дома. Похозяйничай в этом одиноком жилище. И знай: здесь ты в полной безопасности. За квартирой будет установлено усиленное наблюдение, хотя за ней и так постоянно наблюдают.

— Надеюсь, не скрытые видеокамеры?

— Нет. На этот счет не беспокойся. В гардеробе найдешь халат, мужской, женского здесь ничего нет, или подберешь что-нибудь свободное, например мою рубашку, чтобы не париться в спортивном костюме. Раны должны дышать, дорогая.

— Как хорошо, что ты есть, Вадим, — проговорила Лиля, укладываясь в постель.

Как только голова ее коснулась подушки, она тут же уснула.

И тогда Полуянов ввел ей сильнодействующий обезболивающий препарат. После всего пережитого Лиле просто необходим был отдых.

Вадим прошел в гостиную. Сел в кресло, закурил и предался размышлениям.

Перед Вадимом день за днем, словно это было вчера, пронеслись два года их с Николаем службы в Афгане. И частые боевые выходы, бои, иногда тяжелые, когда друзья уже прощались с жизнью, готовя гранаты, чтобы сделать последнее в жизни движение, выдернув кольцо предохранительной чеки. О том, чтобы сдаться в плен, они и не помышляли. Лучше смерть! Много чего вспомнил Вадим за несколько стремительно пролетевших часов. Посмотрел на бутылку. Осталось грамм сто. А голова ясная.