Александр Тамоников - Специальная команда

— Понял.

— Выполняй, меня не вызывай, сам вызову, если будешь нужен.

— Есть, командир. У вас-то внизу как?

— Еш твою за ногу, Сухов. Никак. Конец связи, — слегка повысил голос Марканов.

Противник среагировал. Со стороны лаборатории позади Марканова и Николаева ударил пулемет. Он бил очередями от стены к стене, от пола к потолку. Раздался вскрик и ответный огонь «ВАЛа».

— Кого? — спросил Марканов через бронешлем.

— Меня, мать его, этого козла, прапорщика Серегина, ногу задел, сука. Применяю аптечку. Прикройте.

— Стас, — приказал Николаеву капитан, — огонь в противоположный конец коридора и следить за стрелком противника, надо засечь вспышки его выстрелов!

— Понял, командир.

Николаев развернулся, перекатился от стены, чтобы не задеть своего, дал очередь и вернулся в исходное положение.

— Серегин? — вызвал раненого Марканов. — Ты в бронекостюме?

— Да, — сквозь зубы, преодолевая боль, ответил прапорщик.

— Как же получил ранение?

— Несколько пуль в одно место. Пробили защиту, бля, кость повреждена, нога не слушается.

— Кровь останови.

— Вы за меня не беспокойтесь, валите этого пидора.

— Ползи к лестнице, сможешь?

— Смогу, командир.

Пулемет пока молчал, несмотря на данные по коридору очереди «ВАЛов».

Может, завалил пулеметчика?

И тут, как бы опровергая предположение офицера «Виртуса», пулемет снова ударил. Посыпался мелкий камень. Марканов вызвал раненого:

— Жив, Серегин?

— Жив, но эта тварь пристрелялась ко мне, не успею уйти.

— Гриша! Колбин! — вызвал капитан второго прапорщика из левого крыла.

— Я, командир.

— Серегину помощь нужна. Мы с Николаевым откроем шквальный огонь, а ты вытащи его к лестнице.

— Понял, товарищ капитан. Стреляйте выше сорока сантиметров, иначе меня заденете.

— Тебя мы увидим. Стас, готов?

— Готов.

— Огонь! Пошел, Гриша.

И все же пулеметчик успел рассмотреть в рассеявшемся дымном облаке силуэт Колбина и дал короткую очередь. Прапорщик уткнулся лицом в бетонный пол.

— Гриша?

Прапорщик молчал.

— Стас? Заметил вспышки?

— Заметил, но пулеметчик, видимо, из-за защиты бьет, я тот угол плотно из «ВАЛа» обработал.

— Готовь «гюрзу».

— Есть.

Марканов извлек свой пистолет, привел в боевое положение.

— Слушай меня, Стас. На счет «три» встаем и, ведя непрерывный огонь по всему пространству коридора, с упором в левый угол, идем вдоль стен на противника. Надо его завалить. Понял?

— Понял.

— Тогда раз, два, три, подъем. Огонь!

Поднявшись, офицеры открыли огонь бронебойными пулями пистолетов «гюрза». Они выпустили все тридцать шесть пуль, по магазину каждого ствола, сблизившись с врагом почти вплотную. Раздался вскрик, и пулемет умолк.

В этот момент в коридоре неожиданно зажегся свет.

Этого никак не ожидали Марканов с Николаевым, сразу же упавшие на пол, перевернувшиеся на спину и вновь взявшие в руки «ВАЛы». Мгновенно перезарядив их, офицеры были готовы открыть огонь в обратном направлении.

Из дальнего угла кто-то выкрикнул:

— Не стреляйте. Я — раб, здесь нет бандитов, они в лаборатории.

— Поняли тебя. Оставайся на месте.

Марканов развернулся, взглянул туда, где за пробитой железной плитой, возле пулемета, лежало простреленное, изуродованное тело стрелка. От его головы осталась только затылочная часть. Он лежал у самой двери входа в лабораторию. Пулеметчик был последним внешним бастионом преступников, запертых в своем логове.

— Стас, — приказал Марканов, — быстро проверь этого раба и посмотри, что там в комнатах, я вызову подкрепление.

Прапорщик, подготовив автомат, пошел в дальний конец коридора.

Марканов вызвал Сухова:

— Сухов! Говорит командир. Что там на улице?

— Толпа двинулась к дому.

— Спусти в подвал одного человека.

— Есть. Лапин, вниз, к командиру.

Марканов вызвал командиров групп.

— Внимание всем. Передвижение вооруженного отряда наблюдаете?

— Так точно, — доложили офицеры.

— Пропустите его на пустырь. Как выйдут, открыть предупредительный огонь из «АГС-30». Предложить сдачу. Топилин, у тебя матюгальник?

— У меня, командир.

— Вот ты и выстави им ультиматум. Огрызнутся — открыть огонь на выборочное поражение. После чего — вновь ультиматум. Не сдадутся — вариант «Рикошет» — тотальное уничтожение.

— Приказ принят, — доложили командиры групп, — у тебя-то там как, в доме?

— Разбираемся.

Вернулся прапорщик Николаев. Капитан спросил: