Александр Бушков - Волк прыгнул

Короче говоря, не грозите отмщением — оно все равно опоздает — и не бейте на жалость. Когда баба лезет в мужские игры, жалости не бывает…

Она боялась, ясно как божий день, но все же, Данил понимал, всей серьезности не осознавала. Чересчур уж холеная и благополучная молодая дамочка, трудно перестроиться и понять, что оказалась у параши…

— Я требую…

— Ну, хватит, — поморщился Данил. — Адвоката? Совершенно идиотское требование, уж простите. Смех… Звонка телефонного требуете? Уж не майору ли Пацею, с коим вчера так мило беседовали по телефону из Москвы? Вам пленочку прокрутить или так поверите?

— Вы и не представляете, во что ввязываетесь…

— Это я-то? — без всякого наигрыша удивился Данил. — Ада, вы еще запущеннее, чем мне казалось… Это вы не представляете, что может случиться с вашими наманикюренными ноготками уже через четверть часика…

— Что вам от меня нужно?

— А знаете, это уже напоминает деловой разговор, — сказал Данил. — Похвально… Вот бумажка номер один. Согласно данной квитанции, выданной заведением «Колесо Фортуны», вы поставили сорок две тысячи зеленых на то, что Лукашевич перестанет быть президентом уже в этом году. Бумажка помер два, аналогичного содержания. Варшавский филиал «Роббинс и Фаулер». Двадцать шесть тысяч долларов. В Европе ставки принимают с большей осторожностью, там соотношение не столь задрано, всего-то семь к одному — но все равно нехило… Всего — шестьдесят восемь тысяч. Я ничего не утверждаю прямо, но чутье мне подсказывает: где-то есть и третий квиток, на тридцать две тысячи, потраченных на столь же азартное и полностью аналогичное предприятие. Чую, есть третий квиток. Очень уж подозрительно согласуется с теми ста тысячами баксов, которые вы получили под льготный процент благодаря содействию одного вундеркинда-реформатора… Простите, Ада, но это — дрянная мелочность. Не удержались, решили хапнуть куш…

— Вы полагаете, в этом есть что-то криминальное?

— Как сказать… Будь у вас миллиончик баксов, все можно было бы и списать на азарт. Но когда человек влезает в долги, чтобы сделать ставки на конкретный результат, с точки зрения многих весьма даже проблематичный, то люди подозрительные, вроде нас, начинают думать: а не знает ли наш игрок что-то такое, что ему позволяет без страха ухать денежки? По аналогии со скачками — не шепнул ли ему пару слов жокей? Не подкупил ли он жокея? Не знает ли он точно, что несомненному фавориту сыпанули в овес какой-то гадости и фаворит сдохнет, не доскакав до первого барьера? Ну что ж, вы не первая и не последняя, кто попытался извлечь из ситуации маленькую выгоду для себя…

Ада, пока он говорил, слушала внимательно, с легонькой иронией в улыбке.

Закинула ногу на ногу, прищурила хорошо подведенные глаза:

— Я по-прежнему не вижу никакого криминала…

— Но поймите наконец, что мы не в суде, — сказал Данил. — Тут никого не заботит соответствие ваших поступков статьям Уголовного кодекса. Задача у нас другая. Вы нам сдадите эту кодлу. Пацея, вашего вундеркинда, прочих, вы перед моим магнитофоном вывернетесь до донышка. Тогда, очень возможно, останетесь живы. И с нетронутыми ноготками. Неужели вы совершенно не брали в расчет, что противная сторона что-то узнает и примет свои меры?

— Можно вам задать серьезный вопрос?

— Ну разумеется, — сказал Данил.

— Сколько вы стоите? Вы и… этот? — она большим пальцем показала себе за спину на Франсуа.

— Мимо мишени… — сказал Данил, ничуть не рассердившись. — Бывают ситуации, когда никакие деньги не смогут ничего компенсировать. Я не просто платный исполнитель — ваши дружки собрались развалить и мое предприятие. Тут никаких денег не хватит. А этот элегантный господин, на коего вы показали столь пренебрежительно, не перекупается по одной-единственной простой причине: не перекупаясь, он сохранит репутацию незапятнанной и благодаря этому заработает столько, что опять-таки бесполезнылюбые контрпредложения… Мы не продаемся как раз оттого, что — циники.

— И все же?

— Давайте оставим это. У вас в «дипломате» обнаружился крайне интересный листок. В самолете, должно быть, набрасывали? Кружочки с буквами, стрелочки… Буквы очень напоминают сокращенные до аббревиатуры названия иных столичных газет, план информационного обеспечения акции?

Пацею должны были показать?

— Я и не говорила, что знаю какого-то Пацея…

— Скажете, — заверил Данил. — Вы поверьте, мы люди без всяких предрассудков, я уже говорил. Палач не знает роздыха, и все же, черт возьми, — работа-то на воздухе, работа-то с людьми… Что вы морщитесь? Не нравится такая поэзия? Привыкли к чему-то более элегическому? Есенина вам почитать? Извольте. Пей со мною, паршивая сука… Не морщите носик, это тоже Есенин. Хотя я ни за что не стал бы пить с прошмандовками вроде вас…