Владимир Колычев - Наезд по понятиям

– Вы… Вы обвиняли меня в убийстве. Вы сказали, что можете снять с меня эти обвинения. Вы требовали от меня физической близости…

Кургузов смотрел на нее с сожалением. Так мог смотреть добрый психотерапевт на безнадежного пациента.

– Олег! – обратился он к лейтенанту по имени. – Ты же меня знаешь. Ты же меня очень хорошо знаешь. Скажи, способен я на такое?

– Андрей Федорович, ну что вы! Я вас хорошо знаю. Вы на такое не способны!

Лейтенант заставил Ксюшу горько пожалеть о том, что она прибегла к его помощи. Кургузов потребовал арестовать ее и надеть на нее наручники. И Ковалев сделал это без всяких возражений. А Ксюша и не сопротивлялась. Она уже поняла, что ей нет места в этом жестоком мире. И все, что бы она ни сделала, будет использовано против нее.

Ее подвела собственная наивность. Она свято верила, что лейтенант Ковалев арестует Кургузова, что подлому следователю воздастся по его заслугам. Но не учла она одной истины. Ворон ворону глаз не выклюет. И еще рука руку моет… Арестовали ее саму. И воздастся ей самой, и отнюдь не по заслугам…

Впереди ее ждала кошмарная действительность. Ее привезли в районное отделение милиции, Кургузов отдал все необходимые распоряжения, и ее поместили в камеру предварительного заключения.

Она думала, что тюрьма – это теснота, грязь, вонь, голод. Но условия содержания оказались вполне приличными. Одиночная камера, свежевыбеленный потолок, недавно покрашенные стены, деревянный пол, натертый мастикой. Железная койка, чистое белье. Умывальник, белоснежный унитаз. Только вот окно забрано решеткой, а дверь железная. И пища не очень хорошего качества. Но жить можно…

Из родных у нее была только мать. Но Ксюша не собиралась посвящать ее в свои беды. Ей же все равно, что будет с дочерью. И передач от нее не дождешься. От матери Темы помощи ждать нечего. Елена Владимировна такая, что еще и сама привяжет гирю к ее ногам. Надо сказать, что Ксюша не ошиблась в своем предположении…

Через день ее вызвали на допрос. Она очень надеялась, что у нее будет другой следователь. Но в кабинете за казенным столом ее ждал все тот же Кургузов. Взгляд холодный, голос сухой:

– Проходите, гражданка Светлова, присаживайтесь!

Сугубо официальным тоном он зачитал ей постановление прокурора о ее заключении под стражу. И предъявил ей обвинение в убийстве.

– Ну что, будем отпираться? – как о чем-то неизбежном спросил он.

– Нет, я хочу знать, какие у вас есть доказательства моей вины.

Ксюша нервничала, но не подавала виду. Внешне она держалась спокойно.

– Во-первых, на ружье, из которого был убит гражданин Ветряков, были обнаружены отпечатки ваших пальцев. Во-вторых, на вашей одежде были обнаружены микрочастицы пороховых газов. Из этого следует вывод, что вы, а не кто-то другой, производили выстрел…

– Я же рассказывала вам, как все было.

– А я слушал ваши сказки. Но я стреляный воробей, и на мякине меня не проведешь… Вы утверждаете, что вы и ваш жених стали жертвой бандитских происков. Какую сумму с вас запросили?

– Двести тысяч долларов.

– Какой смысл запрашивать с вас такие деньги, если их у вас не было?

– Так на то и расчет был. Чтобы заработать эти деньги, Тема, то есть Артем, должен был убить одного криминального авторитета…

– Может, хватит? – поморщился следователь. – Устал я от ваших сказок…

– Но это же было на самом деле!

– Да? Тогда почему мать Артема Ветрякова ничего не знает? По логике после всего случившегося Артем должен был обратиться за помощью к родителям. Они люди не бедствующие, могли бы помочь ему с выплатой… Но этого не было. Елена Владимировна совершенно ничего не знает…

– Артем не стал обращаться к своей матери, потому что… Потому что у него сложные с ней отношения…

– Это у вас с ней сложные отношения.

– Хоть раз вы сказали что-то умное.

– Прошу вас без оскорблений… Кстати, Елена Владимировна утверждает, что вы могли убить Артема…

Ксюша внутренне была готова к чему-то подобному. Но все же стала задыхаться от возмущения.

– Это неправда!

– Оставьте эмоции. И смотрите правде в глаза. Елена Владимировна Ветрякова считает, что у вас был мотив для убийства. Артема вы не любили и жили с ним исключительно ради его квартиры. А квартира была переписана на него. И в случае его смерти вы могли бы жить в ней без него…

– Какая чушь! Как бы я могла жить в этой квартире, если мы не были женаты…

– Но вы же собирались пожениться.