Б. Седов - Бандит по особым поручениям

Крот хлопал ресницами и давил взглядом лобовое стекло.

– Ну и что? Может, они его никогда не найдут. Гул развернулся и насмешливо посмотрел на помощника.

– Вова, милый… Когда бог мозги раздавал, ты, случайно, поссать не отходил? Они его уже нашли.

Отмывшись дома в душе и с удовольствием выбрившись, Гулько вышел в комнату, где находилось уже человек восемь молодых мужчин от двадцати до сорока лет. Они лениво тянули пиво из банок, переговаривались и ждали, что там надумает Гул под струями воды.

Как видно, надумал он немного. Так, во всяком случае, им показалось. Уже когда они вернулись в квартиру Ромы, один из ментов в УБОПе, некто Шашков, «слил» Роме информацию о том, что на месте захоронения Захарки задержали какого-то лоха. Лох стоял и смотрел, как над Большим растет трава и сохнут ветки. Это и явилось причиной задержания. Таким образом предположение Гулько о том, что Захарка уже найден, подтвердилось на все сто процентов.

Еще Шашков сказал, что лоха отправили в больницу, потому что атмосфера «крытки» оказала на него столь впечатляющее действие, что парня пришлось увозить в больницу на карете «Скорой». В данный момент он находится в реанимации городской больницы.

– Фома, мы едем в больничку, – заявил Рома, вытирая голову большим махровым полотенцем. – Приготовь конфеты, сок… Что там еще больным возят? Бульон куриный достань.

– А с Хорьком что? – уточнил Крот.

– А что с Хорьком?

– Ну, ты сказал, чтобы его нашли.

– Зачем?

– За «цацки».

– А-а-а… Пусть пока побегает. Его сейчас не только ментам, но и мне не найти. Этот дурак всю жизнь по кругу ходит. Кража – менты – тюрьма – суд – колония. Бабки закончатся, он кружок сделает и сам сюда придет. Крот, ты тоже поедешь. Машина готова? А помыта? Или хотите, чтобы на ней опять кто-нибудь пальцем хер с ушами нарисовал? На такой модели на «стрелы» только прибывать…

В больнице ему не повезло. И денег уже дал, и в палату прошел, да только стоило ли второе первого, если этот лох по фамилии Родищев лежит как дерево, через маску дышит и супа даже посолить не может?

– А я его знаю, кажется, – буркнул Гул, всматриваясь в лицо больного. – Вот только не могу вспомнить, откуда. Доктор, как звать его?

– Алексей Геннадьевич, – ответил врач, которому сотня долларов расплавленным свинцом жгла бедро. – Ребята, может, потом, когда он в себя придет, а?

– Определенно знаю… – опять заладил Рома, оттягивая с лица больного пластиковую маску. – А что с ним?

– Пока неизвестно. Томографию только что провели, полное обследование еще пару дней займет. Послезавтра точный диагноз поставим. Пока можно с уверенностью заявить лишь о том, что потеря сознания – следствие многочисленных травм головы. На темени и затылке шрамы, по большей части – ранние. Вероятно, это последствия не самого благополучного детства.

– Вспомнил, – сказал Гулько. – Дальше не надо, я все вспомнил.

– Это Лешка Родищев, наш однокашник, – сказал он Фоме, спускаясь по ступеням больничного крыльца. – Ты что, запамятовал? Мы же с семьдесят восьмого по восемьдесят восьмой в одном детском доме чалились. Скрытный тип был, все книжки читал… Воровать отказывался, за что и бывал бит нещадно…

– Тобой? – спросил Крот.

Рома не ответил. Странно, но ему было почему-то тревожно.

«Это все дух лазаретный», – поморщился он, чувствуя, что лжет самому себе.

За руль он садиться не стал. Фома довез его до дома, но по дороге они остановились около супермаркета. Рома вышел оттуда с двумя огромными пакетами. Один он бросил в руки Кроту и процедил:

– Отвезешь на больничку, в палату этому лоху. Если не очнулся до сих пор, отдай соседям по палате. Скажешь, что это от Родищева, чтобы все, кто там лежит, знали, от кого. И теперь каждый день будешь возить туда по такому пакету. Я понятно изъясняюсь?

– Нет, – сознался Крот.

– Тогда я объясню. Ты помнишь, как в Горном на «пятерик» зачалился? А помнишь, как братва тебе пакеты с икрой, «Мальборо» и бужениной «перебрасывала»? А для чего? Нет, не для того, чтобы ты с голоду не помер. Ты и без этого там не похудел бы. Для «радио» зоновского. Чтобы вся колония знала, что Вове Кроту хамить нельзя, он подогрет, что не чушок он брошенный, а под крылом. Общаться с ним нужно по-человечьи и по пустякам не сердить, иначе в зону перебросят не икру, а посыльного с заданием облегчить Вове жизнь. – Вынув из второго пакета бутылку «Белого аиста», Рома сорвал фольгу и расковырял найденной в «бардачке» отверткой пробку. – Фома молчит, потому как сам детдомовский. Он знает, что такое вареное яйцо в праздник… – Перевернув бутылку, он влил в себя четверть содержимого.