Б. Седов - Без Любви

Пока о деньгах знают двое. Он и комбат. В себе он уверен. Не проболтается, не наделает глупостей. А вот Студеный… Еще год назад Арцыбашев мог за него поручиться. Год назад, но не сейчас. Сейчас комбат сдал. Черт знает, как он себя поведет, если придется заныкать богатство и долго ждать дня, когда удастся воспользоваться плодами успеха. Тихо сопьется? В петлю полезет? Напишет явку с повинной? Любой вариант совершенно реален! Любой, кроме такого, при котором Студеный не наделает глупостей и спокойно выполнит все инструкции.

Или так только кажется?

Просто делиться не хочется, вон он и придумывает оправдания, чтобы Студеного "отодвинуть"?

А делиться ой как не хочется!

Пусть и велика сумма, пусть и хватает ее не только на двоих, но и на десятерых, а прибрать к рукам все целиком - необоримый соблазн. При двух-то лимонах можно задуматься и о том, чтобы рвануть за бугор. Пусть потом предателем называют, приговор заочно выносят… Плевать! Шарик большой, найдется, где спрятаться. Тем более, не такая он, Арцыбашев, фигура, чтобы ГРУ и первый главк Комитета серьезную охоту затеяли. Настоящими секретами не владеет, для разведок вероятных противников большого интереса не представляет. Да и перестройка набирает обороты, бардака и вольностей с каждым месяцем становится больше. Уволиться все легче и легче. Уйти на гражданку, выждать полгодика, все подготовить… Сложно, конечно, но и при опущенном железном занавесе люди ухитрялись бежать. А сейчас занавес поднимается, и, чует сердце, пройдет какое-то время, и выехать по турпутевке в капстрану будет так же легко, как смотаться к тетке в Воронеж.

Арцыбашев тряхнул головой, усмехнулся. Эк размечтался, диссидент новоявленный! Домик в Париже, прогулки по Елисейским полям… Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой! Проблемы надо решать по мере их поступления. А главная проблема сейчас - Студеный. Нет Студеного - нет проблемы.

Тем более что один труп уже есть. Те, что погибли в бою - и наши, и чурки - не в счет. Это был бой. А вот осведомитель, который принес информацию о караване…

Тот еще говорил, вспоминая важные подробности, когда Арцыбашев решил, что стукача надо списывать. В том, что информатор пришел к нему первому, - Арцыбашев не сомневался. А вот в том, что он не пойдет куда-нибудь дальше, в разведотдел дивизии, например, сомневался. Но даже если не пойдет, даже если довольствуется теми крохами, которые Арцыбашев сейчас заплатит - нельзя оставлять такого свидетеля. Два и два сложить просто. Вот и он сложит, когда разнюхает, что шурави караван разгромили, а деньги кемалевские официально не оприходовали. Не сможет узнать? Еще как сможет! Информация имеет свойство утекать в обе стороны, и не факт, что этот стукач не подкармливает кого-то из штаба отдельного батальона, не притаскивает ему дешевые шмотки и видеотехнику в обмен на нужные сведенья.

- Все? Ничего не забыл? - спросил Арцыбашев, когда информатор умолк.

- Ничего, - по-русски тот говорил почти чисто.

- Молодец! - Арцыбашев посмотрел ему в глаза и ударил костяшками пальцев в кадык.

Информатор захрипел и рухнул со стула. Арцыбашев выхватил нож, наклонился и полоснул по горлу. Не дожидаясь, пока затихнут конвульсии, вытер клинок о жилет стукача. Вложил оружие в ножны, задул керосинку и вышел из дувала, аккуратно затворив дверь. Пройдет много времени, прежде чем найдут труп. А найдя, не сопоставят убийство с деятельностью советской разведки. У покойного хватало всяких других заморочек. Даже странно, что он столько лет прожил. Аллах его давно заждался…

Так что первый труп в основу богатства положен. А Студеный… Нет, со Студеным надо решать, однозначно. Сразу после того, как денежный ящик будет надежно укрыт на складах Тохтамбашева. Придется повозиться, чтобы гибель комбата не вызвала лишних вопросов. Но два миллиона этого стоят!

Тогда Арцыбашев станет единственным носителем тайны. Тохтамбашев не в счет. Посвящать его в подробности они с комбатом не станут, а сам он вскрыть ящик не посмеет. Главное - обставить смерть Студеного таким образом, чтобы чурка не рюхнулся, не запаниковал. Чтобы ящик как стоял, так и остался стоять на складе. А уж забрать его Арцыбашев сумеет. Чучмек слишком заворовался, слишком увяз глубоко, чтобы пойти на конфликт с офицером разведки. А дабы усыпить возможные подозрения Студеного, можно будет чурке сказать:

- Отдашь ящик только в том случае, если мы придем вместе. Если придет кто-то один - не отдавай!